Истинные, или Выжить в империи ненависти - стр. 10
Эти мысли мне долго вдалбливала в голову сестра мисс Вудс, у которой мы жили, и которая помогала растить Айрона с пелёнок. Азалия дважды вдова. И, как осуждающе подмечает Вудс, в молодости её сестра вела достаточно разгульный образ жизни.
Утопая в своих мыслях, я выхожу во двор академии. Лёгкий осенний ветерок подхватывает листья, воздух наполнен терпким ароматом прелой листвы.
Я зябко кутаюсь в мантию, рассеяно вглядываясь в аллею, где адепты негромко переговариваются, спеша по своим делам. Вдалеке слышен смех, где-то звенит магический колокольчик, возвещая о начале очередного занятия. Всё привычно, до боли знакомо.
Я хочу быть здесь. Мне это нравится.
Вдруг, неспешно вышагивая по дорожке, мне начинает казаться, что чей-то взгляд жжёт затылок. Это чувствуется на уровне интуиции. Я оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с высоким светловолосым парнем. Мне требуется пару мгновений, чтобы узнать брата. Время слегка сгладило резкие черты его лица, сделав их мягче. Странно, но они чем-то похожи с Айроном, когда-то я бы радовалась этому, но сейчас скорее раздражаюсь.
Не уверена, что хочу разговаривать с Вильямом.
Я вытравила из себя чувство вины перед предками и отцом. Смирилась с тем, что наш род в не самых надёжных руках. Но сейчас, при виде брата, неконтролируемое чувство гнева снова свербит внутри.
Это в венах каждого дракорианца – делать всё для своего рода. Жертвовать и быть готовым отдать себя и свою жизнь. Мы возвели этот принцип в абсолют.
У людей и кровомесов это чувство притуплено, они другие. И никто не знает, чего мне стоило задавить в себе инстинкты, вплетённые в мою природу.
Но я это сделала ради сына.
Чувство злости начинает переполнять меня. Разворачиваюсь и молча начинаю идти прочь, сердце стучит в горле, дыхание перехватывает от эмоций.
– Медея!
Голос брата летит мне вслед, но я не оборачиваюсь.
Он догоняет меня почти у самого входа в академию. Грубо хватает за плечо и тянет, заставляя обернуться.
Наши взгляды сталкиваются. Мой – полный негодования, почти отвращения. И Вильяма – настороженно-любопытный.
Мы оба молчим, разглядывая и изучая друг друга.
– Ты вернула отцовский перстень, но не отдала кое-что ещё, что тебе не принадлежит, перед тем, как ушла, – вдруг говорит брат.
7. Глава 2.2
Я давлю в себе порыв огрызнуться, и лишь выразительно поднимаю бровь, всё ещё молча.
– Семейный кинжал нашего рода. Он у тебя, сестра знает, что отец отдавал тебе, – поясняет Вильям, переминаясь с ноги на ноги.
Я подмечаю, что ему неловко, хоть он и пытается храбриться. Но упоминание кинжала снова вызывает во мне вспышку неконтролируемого раздражения. Это всё, что он хочет мне сказать спустя пять лет?
– Отец дал его мне, как старшей. Не тебе, – напоминаю я с лёгким презрением в голосе.
– Он просто не знал, что ты… что я…
Вильям явно ожидал другого отношения. Неужели думал, что я буду заискивать перед ним и причитать, как сильно скучала?
Думаю, ему не нужен кинжал, он просто хотел завести разговор со мной. Только вот стоило начать с другого.
– Что ты вообще здесь делаешь? Пришла искать меня? – спрашивает он, подтверждая мои слова.
– Потрясающее самомнение, – язвлю я. – Я буду стажироваться в Пиках год. Это единственная из столичных академий, которая мне подходит по всем параметрам. В других пришлось бы потратить года три минимум.