Истинное наказание для сумрачного дракона - стр. 31
– Ты разве не слышал мой рассказ? Не нужна я оказалась всего одному человеку. Но у меня там остались родители, друзья.
– И ты по ним сильно тоскуешь?
Чувствуется, что вопрос с подвохом.
Не спешу сразу ответить: «Да конечно». Прислушиваюсь к себе.
Отец. Мать. Вызываю мысленно их образы. Словно дымкой подёрнуты. Мы и не виделись почти последние несколько лет. Долго ли они будут страдать? Мама будет. Упорно держусь за ту мысль. Но тут же понимаю, насколько это эгоистично. Я не хочу, чтобы из-за меня страдали. Хорошо, что и у мамы, и у отца есть другие дети.
Друзья? Из них и выделить некого. Общалась со всеми ровно, но вот даже на свадьбу никого не пригласила, не было настолько близких. Сейчас в памяти их лица словно стёрты.
Вот если бы была жива бабушка… Её образ самый яркий. И от тоски сжимается сердце. Вот кто не пережил бы моего исчезновения.
Вздыхаю.
– Был один человек…
– Мужчина? – настораживается Стенли.
– Бабушка. Она умерла полгода назад.
– Значит, возвращаться тебе не к кому, – удовлетворённо заключает Стенли. – Как я и предполагал.
Молчу несколько мгновений, затем упрямо говорю:
– Всё равно мой мир там, здесь я вообще чужая.
– Посмотрим, – бормочет Стенли, обращаясь явно к себе, а не ко мне.
Мы пересекаем холл. Проходим мимо двери в уже знакомую гостиную, где состоялся мой первый разговор с Киаром, и вроде бы именно в это помещение князь притащил меня сразу же, после того как нашёл на крыльце. Невольно замедляю шаг.
Тогда мне было не до того, чтобы стесняться. Но сейчас при воспоминании о том, как варвар сорвал с меня гидрокостюм, я невольно краснею. Ещё труднее становится дышать, когда до меня доходит, что именно он перенёс меня бессознательную и полуголую на второй этаж, в ту спальню, где я позже очнулась.
Стараюсь не представлять, как именно это выглядело со стороны. А ведь, по крайней мере, один свидетель был, этот самый Стенли. Не знаю, где там у канделябров глаза, но у привидений они явно есть.
Тут же поджимаю губы, вспомнив о предложении князя, сделанном с небрежной самоуверенностью. И это воспоминание действует как холодный душ. Киар, конечно, хорош собой, но хамство – это его второе имя. Одним словом, «варвар». Беречь мне, видите ли, нечего. А вот и есть чего, только варваров это не касается.
Холл переходит в длинный коридор с высоким потолком. Чтобы рассмотреть, что там наверху нарисовано, нужно сильно запрокинуть голову – до боли в шее. Поэтому вверх я бросаю лишь один короткий взгляд. Позже полюбуюсь, если будет время.
С одной стороны коридора, от пола до потолка, арочные окна, за которыми виден зимний лес, с другой – ряд дверей.
– Это они и есть, комнаты для прислуги?
– Они, – подтверждает Стенли. – Я бы тебе посоветовал самую первую.
Логично. Ближе и к выходу, и к кухне.
Дверь из светлого дерева открывается наружу в коридор, и так легко, словно ждала, когда я поверну ручку из золотистого металла в виде хвоста ящерицы.
Везде-то у них тут символы рептилий.
В том, что без драконов никуда, я убеждаюсь, едва вхожу в комнату.
На стенах гобелены с изображением птеродактилей, парящих над красивыми ландшафтами.
В углу большая кровать с резными столбиками и балдахином. Столбики, разумеется, украшены головами драконов. Изумительная резьба по дереву.
– Ничего себе, – говорю я.