Испытательный срок - стр. 5
Макс Шугари окисляла мою жизнь целых полгода, так что пусть теперь свой дурацкий прямой нос морщит от недовольства.
Мне всё равно!
Хватит!
В конце-концов она не имеет права уволить меня из-за журнала, который днем с огнем не сыщешь…
Впрочем, а почему не может?
Она ведь сумасбродная, зазнавшаяся и беспринципная девка, поэтому вполне себе может. И самое хреновое, что я никому из прессы не могу рассказать даже на условиях анонимности, как она с нанятыми людьми обращается.
Чертового договора о неразглашении!
Она пипец как любит судиться. Хлебом не корми. Этим она и знаменита. Адвокатша у нее – пиранья настоящая, руки-ноги обглодает в три счета…
– Так! – щелкнул себя по щеке. – А-ну, собрался!
Да, подъезжая к дому стервы я распаниковался, хотя до того, наоборот – в победном настроении был. Хотел, наконец, клыки ей показать. Ну, в переносном смысле, разумеется. Такой тайный демарш устроить, но чтоб она не смола подкопаться.
Ох, черт, признаться, я ее побаиваюсь…
Но назад дороги нет!
Макс
Мой рот самовольно открылся от…
Такой, мать его, наглости!
Как Фокс посмел ослушаться? Или это такая форма издевки, а? Где мой журнал «Donna Moderna»?
А может он просто не смог найти то, что ты требовала?
Обязан найти и точка!
И почему не большой бумажный стакан с крышкой, а картонная коробка с чаем? Почему сашими выглядят так… дешево, что ли? Почему этот Фокс не поздоровался, а с недовольным сопением протянул пакет, в котором лежало это черти что? Но особенно меня выбесил лимон! Такой мелкий, пупырчатый и от него сразу кисло во рту стало.
И Фокс не имеет право рожу недовольную делать! Он должен быть учтивым, если хочет получить…
Рекомендацию?
Ах, да, я же не собиралась ему ее давать…
Блин, что-то сама себя запуталась от раздражения, гнева и… этого… недоумения, ага.
– Журнал я не нашел, – прохрипел Фокс и сделал шаг назад, к двери.
– Ну, и? – скривившись, я скрестила руки под своей шикарной грудью, которая горделиво и вызывающе выпятилась вперед.
Этот ленивый засранец поднял глаза и его взгляд остановился в зоне моего декольте.
Вот наглость какая!
Я настолько ошалела, что даже закашлялась.
– Мне нужен журнал, это не обсуждается! – ткнула указательным пальцем в сторону Фокса.
– Я сожалею, – он пожал плечами, но я не услышала в его тоне ни капельки сожаления или раскаяния.
Он, что, решил устроить нечто наподобие забастовки?
Вот это да!
Вот это новости! А я-то думала он абсолютно бесхребетный. С осуждением и презрением на него постоянно глядела именно потому, что от безропотный и вест такой покладистый, что аж фу, тошно! Мужик должен быть мужиком, а не соплей на ниточке.
Ну, что ж, это даже любопытно!
Он действительно решил тихий демарш устроить? Или же правда не смог гребаный журнал найти, который мне сто лет не сдался?
Я, может, и не психолог, не сильно начитанная и всё такое, но вот чуйка на людей и интуиция у меня на высшем уровне…
Но, глядя на Фокса я никак не могла его раскусить. Кто же он такой? Терпила по-жизни? Или же в нем что-то побулькивает от неприязни?
Обычно это бульканье и бурление прошлых моих ассистентов выливалось в их молчаливые уходы. Они просто, точнее, трусливо отравляли письмо или сообщение о том, что больше, увы… да, всегда писали «увы», больше не могут по тем или иным причинам работать на меня.