Испытательный срок - стр. 11
Макс
Быть восприимчивым человеком – крайне вредно и не продуктивно. Когда тебя волнует политика, социальная несправедливость, мнение других и то, что у них в башках и сердцах творится – это прямой путь к депрессии.
А мне некогда заниматься всей этой херней.
Я – занятой человек и эгоистка.
Но, после вспышки желания изничтожить этого Фокса в труху, почему-то как-то тоскливо у тебя на душе стало?
Черт, совесть проснулась!
Я, глядя на этого бледного доходягу с застывшей горячкой в глазах, мигом представила, как он идет под проливным дождем, сутулясь, подрагивая от порывов ветра и промозглости. И он блуждает в впотьмах. Ищет киоски с прессой и уже без всякой надежды спрашивает к продавцов, есть о наличии итальянский «Donna Moderna»…
Мне стало как-то очень холодно. Я кожей почувствовала тревогу, мрак, безнадегу и печаль какую-то.
И ты уже не злилась за подлог с рыбой?
Боже, да что происходит-то?!
А произошло то, что я первый раз в жизни увидела перед собой человека, доведенного до ручки. До предела какого-то…
Я – сука и тварь, одетая в пижаму ценой в две тысячи долларов. Купленную за сумму, превышающую счет Теодора.
Ох, но почему так нехорошо?
Забко мне стало в пижаме, а пальцы ног в золотистых пушистых тапках в миг заледенели.
И вдруг, мне захотелось согреться. Чего-то тихого и теплого захотелось…
Ну так предложи этому парню, которого ты ломала, хотя бы чашку облепихового чая с лимоном?
– Чаю? – я не верила, что произношу это вслух…
Тео
Я не мог поверить своим ушам!
Она правда предложила выпить чаю?
Я настолько опешил от этого ее короткого слова со знаком вопроса, что замер на месте и у меня в зобу сперло на мгновение! Ноль мыслей и одно недоумение! А затем, я обернулся и охренел от ее спокойного выражения на лице. Обычно она узила глаза и поджимала губы, стоило мне замаячить на горизонте. Раньше она глядела на меня как на раздражающий предмет, который в пору бы выбросить, но а всё же вдруг пригодиться?
И я не понимал: злой ли это розыгрыш какой-то или что-то типа манипуляции.
Или же, всё-таки…
Всего лишь чаепитие?
Я оглядел ее с ног до головы… Гламурные тапки. Дорогая сиреневая пижама. Татуировки в виде индейских символов на кистях рук. Идеальный маникюр. Изящная шея, как у балерины. Лицо без капли макияжа. Шикарные густые черные волосы, кое-как собранные на макушке…
Нет.
Максин Шугари не выглядела враждебной, высокомерной или ехидной. Она казалась какой-то… домашней, что ли, блин, трудно объяснить…
И я собрал волю в кулак, кивнул ей в знак осторожного согласия. Но еще больше сил мне потребовалось на то, чтобы снять куртку, ботинки и сделать шаг вперед…
Шаг к ней!
Макс
– Выходной, – я жевала наскоро приготовленный сэндвич.
Приготовленный своими руками? Да-да, прям чудо-чудное!
О-о-ой, да ладно. Я ваще-то кое-что умею. Хлеб поджарить, намазать его майонезом и сыр с ветчиной порезать уж точно в состоянии.
– Что? – Теодор вздрогнул и как-то кисло поморщился, то ли от произнесенного мной слова «выходной», то ли от чая.
– Лимона чересчур бахнула? – хмыкнула, и тут же принялась дегустировать свежезаваренный чаек.
– Очень вкусно, спасибо вам, – безропотно и скромно пролепетал Теодор.
Боже, ну он просто ужасный стесняшка и скротняшка. Милота, да?
Ой, отвали уже, прицепилась ведь…
– Бля! – я как невротичка схватила Айфон.