Испытание волхва - стр. 34
Нина Осиповна могла бы говорить еще долго. Но бабка Матрёна уже устала её слушать. И не стала этого скрывать.
– Пойду я, – пророкотала она. – Пока ты меня дурой не назвала.
От неожиданности женщина ничего не ответила. Когда старуха уже отошла на значительное расстояние, Нина Осиповна растерянно спросила у Олега:
– Она что, обиделась? А что я такого сказала?
– Ничего, на что можно было бы обидеться, – дипломатично ответил он. – Матрёна Степановна просто устала. И она очень страдает из-за гибели своей питомицы.
– А вот этого я, признаться, не понимаю, – осуждающе заметила Нина Осиповна. – Как можно так сильно переживать из-за смерти какой-то гусыни? Ведь это не человек, а всего лишь домашняя птица.
Но Олег не согласился с ней.
– У меня в детстве была собака, мой единственный друг, – тихо сказал он. – Когда она умерла, я много дней плакал. Потом горе утихло, стёрлось другими событиями и, казалось бы, забылось. Но я до сих пор не могу завести себе новую собаку. Мне кажется, что это будет изменой памяти моего друга детства. А когда я узнал, что собак не пускают в церковь, потому что они считаются нечистыми животными, то и сам перестал туда ходить. Глупость, конечно, я это знаю, но ничего не могу с собой поделать. Такая вот история. Поэтому я понимаю Матрёну Степановну.
Но даже после этого Нина Осиповна не изменила своего мнения. Вежливо выслушав Олега, она назидательно произнесла:
– Но ребенок – это не то же, что старуха. Вы должны это признать.
– Это верно, – не стал спорить он. И предпочел сменить тему. – Так о чём вы хотели со мной поговорить, Нина Осиповна?
– Ах, да! – вспомнила та. – Совсем из головы вылетело. Вопрос у меня такой – вы собираетесь строить новую школу в Куличках? После пожара минул уже год, и пепелище, как говорится, травой поросло. А на траве той и конь не валялся. Если вы понимаете, о чём я.
– Очень образно, – сухо произнёс Олег. – Но я вас понял. Да, мое решение построить школу в Куличках не изменилось. Однако я вынужден попросить у вас отсрочку. В связи с неожиданно возникшими финансовыми затруднениями. Надеюсь, они временные.
– Говорят, что нет ничего более постоянного, чем временное, – философски заметила Нина Осиповна.
– Вы правы, – согласился Олег. – Бытует такое мнение. Его приписывают английскому писателю и священнику Джонатану Свифту. Но есть и другое. Например, китайский философ Лао-Цзы сказал, что нет ничего более постоянного, чем изменения. И я склоняюсь к нему.
Нина Осиповна с недоумением посмотрела на него.
– Ничего не поняла, – призналась она. – Вероятно, для меня это слишком сложно. Вы, Олег Витальевич, скажите мне просто и ясно, без ваших учёных вывертов. Когда вы сможете приступить к строительству школы, а, главное, когда закончите? К новому учебному году успеете?
– Не хочу вас вводить в заблуждение, – сказал Олег. – На все вопросы один ответ – я не знаю.
– В таком случае…, – раздраженно вздохнула его собеседница. – Вы не оставляете мне другого выхода. Я буду вынуждена расторгнуть договор, ранее подписанный с вами администрацией поселка. И заключить его с теми, кто знает ответы на мои вопросы.
– А такие есть? – полюбопытствовал Олег. – Вот уж не думал!
– Представьте себе, – сказала Нина Осиповна. – И в эту самую минуту они ждут моего возвращения, чтобы немедленно подписать договор.