Испытание для мажора - стр. 13
Я бегло пробежалась глазами по статье, почитала комментарии и истории людей. С горестью поняла, что моя ситуация не подходит ни под одно из описаний. Там мужья: бывшие, нынешние, будущие и пр. А у меня что? Непонятно кто и непонятно откуда. И не понятно, зачем.
А еще спустя некоторое время и вовсе поняла, что занимаю какой-то фигней вместо того, чтобы спать. Плюнула на все и отложила проблемы на утро.
Стоило только расслабиться, как почти мгновенно отдала себя в объятия Морфея.
***
Проснулась от громкого стука в окно. Спросонья не сразу поняла, в чем дело. Проморгалась и прислушалась.
– Ка-а-а-а-ть! Открой!
Вовка! Так и знала, что не на долго хватит его выдержки спать в сарае. Встала и выглянула в окно, брат сразу все понял, убежал к двери. Впустила его в дом и уже собиралась поглумиться, но он перебил мысль:
– Там Димычу плохо, а я не знаю, что делать, – говорил, едва не плача.
Вовка смотрел на меня с мольбой и весь мой запал сразу сдулся шариком. Да ну за что мне все это? Зачем оставила его, доходягу этого. Теперь лечи его, Катя!
В сарай я заходила с опаской. Почему-то думалось, что мужлан мог обдурить
доверчивого подростка, просто чтобы меня вытащить из дома. Но, едва я вошла, то все подозрения мигом растворились сладкой ватой в воде.
Дима лежал на спальнике и метался на нем беспокойным ужом. Даже когда я включила свет, мужчина не проснулся, только простонал что-то невнятное. Подошла к нему поближе и присела рядом на корточки. Весь вспотел, губы обсохли и потрескались. Прикасаясь ко лбу, уже знала, что у мужчины жар.
– Горит, – подтвердила для себя, чтобы окончательно проснуться.
– Что нам делать? – Вовка переступал с ноги на ногу, явно нервничал.
– Посиди с ним, я сейчас вернусь.
Набрала воды в тазик, взяла чистое полотенце и развела парацетамол в порошке. И заодно отыскала гепариновую мазь. Пока несла таз, осознала, что трясутся руки от страха. Я волновалась не меньше Вовки, но старалась держать страх глубоко в себе.
Надо продержаться до утра, а потом вызову Степаныча и, если понадобиться, пусть отвезет доходягу в городскую больницу. От греха и меня подальше.
– Все, иди в дом, я здесь сама справлюсь.
– Но… – начал брат, но не договорил и облегченно выдохнул, – так может, в дом его тоже?
– Нет, – я была категорична. – Иди и ложись спать.
Вова не стал спорить, ушел без возражений, а я принялась за работу. И если обтереть доходягу было легко, то влить в него парацетамол оказалось испытанием.
Как ни пыталась заставить выпить – выплевывал, будто специально. В какой-то момент разозлилась и гаркнула:
– Сейчас к Люде отведу и уложу в ее постель! А ну пей, живо!
Уж не знаю, понял ли бредящий Дима угрозы, или испугался моего крика. Но спокойно выпил баламутную жижу, и я опустила его голову на спальник.
Пока в очередной раз обтирала его тело, он снова что-то бормотал в бреду, я даже не прислушивалась. А когда бросила полотенце в таз и собралась уходить менять воду, меня вдруг схватили за запястье и силком вернули на место.
– Офигеть. Больной, а силы, как у слона! – возмутилась, глядя на плотно сжатые губы Димы.
Надо бы еще стакан воды ему принести попить. А он схватил меня мертвой хваткой и не отпускал. Невозможно разжаться пальцы!
– Дима, отпусти меня, – попросила, а он вдруг выкрикнул: