Испытание чудом. Житейские истории о вере - стр. 13
Рядом с этим снимком был еще один, с выцветшей траурной ленточкой на уголке. Взглянув на него, Жох отвел глаза. Ему показалась, что пожилая женщина с фотографии глядит на него с укором: «Зачем? За что?»
Но где же пояс, ради которого они с Людочкой убили старого антиквара? Ведь он должен быть где-то здесь… Куда же он мог подеваться?
В этот миг Жох заметил стоявшую на подоконнике резную деревянную шкатулку. Она была раскрыта. А рядом с ней виднелась узкая лента черной шерстяной пыли, сплошь усеянная личинками моли. Это было все, что осталось от реликвии, которой, как верил покойный Яков Ефимовский, не смогут коснуться руки грешников.
Третий радующийся
Владелец художественно-реставрационной мастерской «Преображение» Борис Семенович Жохов, более известный как Жох, сидя в своем офисе в ожидании заказчиков, предавался невеселым раздумьям. А именно – о том, как досадно и нелепо провалилась придуманная им хитроумная операция по внедрению в Михайловское епархиальное управление. Хотя, казалось бы, все шло лучше некуда: новый начальник областного УФСИН Рашид Адилханов (век бы не вспоминать о том, где и при каких обстоятельствах Жох познакомился с этим человеком!)[7] устроил ему встречу с епископом Михайловским и Наволоцким Михаилом. А тот, хотя и имел зуб на человека, под предлогом реставрации похитившего из храмов его епархии едва ли не все старинные иконы, не смог устоять перед очередной хитростью Жоха. Ведь новый епархиальный сайт, пробную версию которого Борис Жохов продемонстрировал архиерею при той встрече, был сплошным панегириком владыке! Вот он и клюнул на лесть… да и кто на нее не клюнет? Однако в Патриархии новый сайт Михайловской и Наволоцкой епархии получил иную оценку… В итоге епископа перевели в другую епархию, куда он поехал, словно в ссылку.
А Жох в епархиальном управлении снова «персона нон грата». Мало того – духовные чада и почитатели владыки Михаила ославили его на всю область. Мол, по его вине епархия лишилась любимого архиерея. Это не замедлило сказаться на доходах Жоха: число его заказчиков и покупателей резко уменьшилось. И теперь приходится думать, как поправить дела…
Тут-то к Жоху и пожаловал необычный гость. То был собственной персоной директор городского рынка Фархад Наилевич Мамедов.
Они с Жохом были знакомы давно, хотя не являлись друзьями. Прежде всего потому, что для каждого из них превыше всего была собственная выгода. А дружба подразумевает самопожертвование. Поэтому их знакомство было всего-навсего взаимовыгодным сосуществованием. Господин Мамедов вспоминал о Жохове лишь когда нуждался в его услугах. А Жох старался услужить богатому и влиятельному клиенту с выгодой для себя самого. И никогда не прогадывал.
Не иначе как по восточной традиции господин Мамедов начал разговор издалека:
– Вот что, Боря. Слышал я, будто у тебя есть лицензия на реставрацию архитектурных памятников…
– А что, Фархад Наилевич, неужто вы себе памятник прикупили? – усмехнулся Жох.
– Можно и так сказать, – в тон ему ответствовал директор рынка. – Ты что-нибудь слышал о здешней старой мечети?
– Обижаете, Фархад Наилевич! Не только слышал, но даже подсобрал кое-что по теме…
– И что же ты там подсобрал? – поинтересовался господин Мамедов.
Вместо ответа Жох извлек из недр стоявшего в углу шкафа альбом в потертом переплете из черного коленкора (точнее, серого от въевшейся в ткань многолетней пыли) и открыл его. На первой странице альбома была приклеена дореволюционная почтовая карточка с изображением двухэтажного деревянного здания, увенчанного ребристым куполом. Над входом в здание высилось сооружение, напоминающее колокольню в шатровом стиле. Лишь по полумесяцу на ее верхушке (точно такой же находился и на куполе) можно было догадаться: хотя это и храм, но отнюдь не православный. О том же свидетельствовала надпись в правом углу фотографии: «Город Михайловск. Магометанская мечеть».