Исповедь Плейбоя - стр. 61

Поэтому…

Я не подниму руку. Мы трое прекрасно знаем, чем это кончится.

— На сегодня я занят, - говорю спокойно и сухо, так, чтобы членоголовый понял – ни хрена он меня не достанет. – И я не работаю в семейных заказах. Еще вопросы?

Я просто перетяну его внимание, чтобы он отвалил со своей грязью от Кошки. Пусть прет на меня – вообще плевать. Просто еще один охуевший от вседозволенности мудак, который, как говорила моя бабушка: «Где сядет, там и слезет».

— А я хочу, чтобы ты был не занят, понял?

Он намеренно провоцирует меня толчком в плечо. Пользуется тем, что немного выше. Наверняка думает, раз я проститутка, то в руках ничего тяжелее собственного хуя не держал. Держал и морды бил, и самому частенько прилетало. Спортивное прошлое, за которое я навеки буду благодарен своему отцу, который привел меня в боксерскую секцию. Как раз перед тем, как погиб.

Открываю рот, чтобы сказать недоноску, что мне плевать на его «хочу», но взгляд цепляется за его локоть, на котором вдруг оказывается ладонь Эвелины. Она разворачивает его к себе и громко, с хорошим замахом, дает ему по роже.

Голова Неутомимого откидывается на сторону. Он явно не ожидал. Пару секунд тратит на то, чтобы вернуть голову в прежнее положение – и толчком, двумя руками в плечи, отбивает Эвелину обратно к стене.

Она просто налетает на нее спиной, даже не пытаясь притормозить. Глухой звук удара затылком, и я успеваю поймать последнюю искру разума в ее гаснущем взгляде, прежде чем Кошка падает на пол сбитой кеглей.

Я все-таки поднимаю руку. Сжимаю кулак на одних только рефлексах.

И бью так сильно, что костяшки сразу в хлам об его зубы за мягкими, как у бабы, губами.

И бью еще раз, хоть он уже шатается, и кто-то там, в конце коридора, истошно вопит с призывами о помощи.

Когда меня за руки хватают какие-то молодчики, я уже точно знаю, что, по крайней мере, даже если меня живьем похоронят в леске, которого нет на карте, на том свете я от всей души позлорадствую, когда эта тварь пойдет к стоматологу вставлять искусственные зубы.

Я знаю, что ничего хорошего дальше не будет. Пока Неутомимый хлопает глазами как пустоголовая кукла, его охрана заламывает мне руки и без лишнего шума выводит на улицу через черный ход. Было бы наивно полагать, что они устроят расправу на виду. Мало ли у кого из гостей взбрыкнет совесть, и рука потянется к телефону вызвать полицию или просто сделать съемку для ютуба.

Мне все равно. Даже когда тот, что справа, рассчитанным тычком под ребра заставляет мои легки сжаться от острой боли. Моего замешательства достаточно, чтобы он достал из кармана кастет, с расстановкой надел его на руку.

Последнее, о чем думаю – Эвелина. Надеюсь, она не очень сильно ударилась головой. Мне плевать на себя, но почему-то не плевать, если у нее будет шишка.

Последнее, что вижу – занесенный над моей головой кулак с железными «зубами».

И глухой удар в висок.

Меня приводят в чувство, поливая лицо из бутылки с минералкой. Голова болит, правый глаз почти не открыть от запекшейся крови и отека. К горлу подкатывает тошнота: похоже, меня и правда крепко протаранили. Мысли путаются в хлам, и даже когда двое амбалов рывком ставят меня на ноги, я все равно не сразу чувствую твердую поверхность.

Пахнет дождем и пожухлыми листьями, земля под ногами немного проседает.