Исповедь Плейбоя - стр. 47
Мне нужен повод вернуться. Нужна нитка от путеводного клубка, чтобы отыскать дорогу, которую я и так прекрасно помню. Потому что ноября уже подходит к концу, а последнее сообщение в моем телефоне датировано, кажется, еще прошлой жизнью.
Даже если Руслан придет с Лизой – я готова вытерпеть и это.
Но в этот раз Лиза приходит со своей лучше подругой Инной, и они обе практически ни на шаг не отходят от моей матери.
— Может, домой? – Я с трудом убегаю от непонятной тоски и хватаюсь за Юру словно за спасительную соломинку. – Хочу с тобой побыть. Давно не было…
Нет необходимости продолжать пресную фразу, потому что Юра всегда готов утихомирить меня в постели.
В начале декабря мы летим в Амстердам. Он - по заданию отца, а я – просто гулять. Хоть на самом деле это немощная попытка натянуть струну до максимального предела и позволить ей разорваться. И она тоже с треском проваливается.
Около четырех вечера Юра звонит и извиняется, что придется отложить наш запланированный поход в ресторан, потому что его пригласили на совместный ужин и отказать просто невозможно. В этот раз я уверена, что дело только в работе, а не в очередной кукле с коровьими ресницами. Если он и нашел себе местную деваху, то вряд ли поведет ее выгуливать в ущерб нашему времени. После того, как он проворонил мой грипп, отец явно хорошо прополоскал ему мозги на тему ответственности и внимания к собственной жене. Если бы Юра столько раз не забивал на меня, я бы, пожалуй, испытывала угрызения совести, ведь в той моей выходке его вины не было совсем.
— Может, пройдешься по магазинам? – говорит Юра, с облегчением выдыхая после моего спокойного ответа, что я смогу себя развлечь. – Нужно купить подарки родителям, а я совсем замотался.
— Не переживай, разберусь. Позвони, когда освободишься.
— Люблю тебя, Ви, - говорит он.
Ложь, не любишь.
— И я тебя, - автоматически отзываюсь я.
Здесь уже лежит снег, и город вовсю готовиться к Рождеству. Вечерний город подсвечивается изнутри бесконечным количеством фонарей и гирлянд, и мне нравится бродить среди них, воображая себя девочкой в волшебном лесу. Одиночество – не самая плохая компания.
Я прячусь в капюшон, чтобы укрыться от пушистого снегопада, медленно поднимаюсь на покатый мост. Странно, что вода еще не замерзла. Свет фонарей плещется в темной воде ленивыми золотыми рыбками и, кажется, все вокруг шепчет, что пришло время отпускать. Струна не порвана, но натянута слишком сильно - и каждый вздох режет по сердцу.
У меня есть только номер телефона, но я знаю, что больше никогда его не наберу и ничего не напишу. Старым друзьям можно звонить раз в полгода – и это нормально, но никто не набирает остывший за месяц номер едва знакомого человека.
В последний раз перечитываю нашу переписку: она очень короткая и скупая, но я как будто прощаюсь с человеком всей своей жизни. Хочу сохранить хоть что-нибудь, но это все равно, что дать себе повод копаться дальше и глубже.
Стираю все наши сообщения.
Удаляю его номер.
Удаляю его фото.
Переворачиваю страницу и делаю шаг в жизнь, где у меня не будет иллюзий, и где никто никогда больше не заглянет под мою маску.
Поворачиваюсь – и врастаю в старую каменную кладку под ногами.
Он всего в десятке шагов от меня. Останавливается, чтобы прикурить: сует перчатки под подмышку и как всегда немного щурится. В темно-сером полупальто, с высоко поднятым воротом, кое-как обернутом вокруг шеи белом шарфе, потертых джинсах и ботинках на тяжелой подошве. Волосы уже немного потемнели, и я вижу каждую из сотен снежинок в паутине русых прядей.