Исповедь Мотылька - стр. 7
Несмотря на то, что в салоне тепло, Олег протягивает мне пиджак - и я буквально утопаю в нем, настолько велика наша разница в росте и размерах. Я уже не коротышка, но этот мужчина до сих пор кажется настоящим великаном.
— А почему мы стоим? – спрашиваю я и тут же мысленно шлепаю себя по лбу. – Адрес, конечно.
Даже стыдно называть район – так далеко на отшибе, что считай в пригороде. Как будто если я назову адрес, оживет дух автомобиля и попросит меня удалиться, чтобы не пачкала салон своим скромным существованием простого обывателя.
На всякий случай даже не смотрю на Олега, быстро, глотая слова, называю район и улицу - и машина мягко трогается с места.
Вспоминая детство сейчас, очень многое кажется уже нереальным, выдуманным и нарочно завернутым в красивую обертку. Мы жили в большом доме, в центре дорогого района. У меня была куча дорогих игрушек. Репетиторы, личная гувернантка и даже машина с водителем, чтобы возить меня на всякие кружки и секции.
А потом отец… как будто сорвался. Много курил, пил и кричал по любому поводу.
И все изменилось за считанные месяцы. Так быстро, что мне было проще поверить в сон, из которого меня грубо выдернули, чем пытаться понять, почему у меня больше нет водителя, красивых платьев и большого дома, чтобы играть в прятки.
— Как… мама? – как будто до последнего оттягивая этот вопрос, интересуется Олег.
— У нее все хорошо. Три года назад вышла замуж за своего коллегу по работе. Он хороший человек.
— Она работает? – почему-то удивляется Олег и тут же кашляет в кулак. – Прости, мне сложно перестроиться. Я помню Марину совсем не подготовленной к… гммм… жизни женщиной.
Я кое-как натянуто улыбаюсь в ответ.
Они с отцом познакомились на конкурсе красоты. Мама любила рассказывать эту историю вместо сказки на ночь. Она делала свой проход в свадебном платье, отец увидел ее и украл прямо со сцены. Подозреваю, что в ту ночь у истории было не самое романтичное продолжение, но в итоге они поженились - и мама начала осваивать роль Хранительницы очага.
Когда мы остались без копейки денег, выбор был либо спилить маникюр, пойти на курсы и освоить новую профессию, либо… В общем, выбора не было.
Уже почти двенадцать лет моя мама работает кадровиком в школе, а мой отчим там же преподает химию для старшеклассников. И я подозреваю, что, несмотря ни на что, их роман завязался только на моем выпускном.
Большую часть дороги мы едем в полной тишине. Я пытаюсь представить, какое продолжение будет у этого вечера. Олег просто высадит меня возле дома? Нарочно задержится, напрашиваясь на чай? Он зайдет, увидит мою квартирку и сбежит?
Я даже не знаю, почему так легко согласилась сесть в его машину. Никогда не сажусь в чужие машины. И пусть Олег для меня совсем не чужой человек, прошло слишком много времени, чтобы вот так необдуманно прыгать в его «броневик». Я немного трусиха, такое есть. С другой стороны, я называю это предусмотрительной осторожностью.
— Чем планируешь заниматься? – спрашивает Игнатов, пока мысленно придумываю вежливую причину, почему не могу его пригласить. Скажу, что ремонт или что у меня гостит подруга с маленьким ребенком. – В смысле карьеры.
— Что? – От неожиданности я пропускаю грустный смешок, но тут же беру себя в руки. Он не виноват, что для меня лучший план на жизнь – хотя бы не застрять навсегда за прилавком ювелирного салона. Обо всем остальном говорить просто стыдно, потому что в двадцать два уже неприлично мечтать о сказке, в которой у меня, никому неизвестной Эвелины Южиной, будет своя галерея и выставка картин. – Я… хочу пойти на курсы дизайна ногтей.