Исповедь изгоя - стр. 15
Корявый почерк также требовал его личного присутствия во время печатания. Его выручила секретарша кафедры философии, которая, узнав о бедах нищего ассистента, предложила ему свою личную печатную машинку. Предложила с одним условием – печатать только в методическом кабинете. Алла Ивановна не хотела, чтобы ее пишущая машинка, стоящая на учете в милиции, находилась вне ее контроля. Чурсин от радости чуть ли не расцеловал молодую женщину. Он уже имел определенный опыт работы на портативной пишущей машинке, который приобрел при написании конкурсных и курсовых работ в университете. Копировальную и писчую бумагу ему пришлось покупать самому, с большой переплатой…
Сейчас все мысли о прошедших трудностях отошли на второй план. Его радовало, что все его коллеги по исторической науке дали высокую оценку его теоретического раздела. Он тихо рассмеялся, когда вспомнил выступление Виктора Ивановича Тарасова, ассистента кафедры, бывшего военого политработника. Его выступление было последним. Пожилой мужчина с большой плешиной на маленькой голове после положительной рецензии на труд своего коллеги в заключение патетически произнес:
– Уважаемые коллеги! Мои товарищи по духу и партии! Я нисколько не сомневаюсь, что перед нами стоит очень талантливый и очень гениальный молодой человек, который, без всякого сомнения, внесет значительный вклад в развитие маркситско-ленинской теории и в усиление руководящей роли нашей партии…
У соискателя на ученую степень чуть ли не выступили слезы. Он уже хотел сделать шаг в сторону своего старшего товарища, чтобы его обнять. Однако тот его опередил. Тарасов, словно он был на военном параде, четко отпечатал три шага в сторону молодого человека, раскрасневшегося от лестной оценки рецензента, и затем его крепко обнял. Тотчас же раздались жидкие аплодисменты сидящих…
Сдавать кандидатские экзамены Чурсину предстояло в некогда родном университете. Это его очень радовало. До города Тарска было триста километров, Скорый поезд преодолевал это расстояние за четыре часа, пассажирский – около шести часов. Первым экзаменом был иностранный язык. Немецкий язык ему давался очень легко. В том, что он получит по этому предмету отличную, в самом худшем случае, хорошую оценку, он не сомневался. Экзамен назначили на конец мая. Чурсин ехал до Тарска в общем вагоне пассажирского вагона, экономил деньги. Поезд прибыл в пункт назначения с опозданием, что вполне его устраивало. До начала экзамена оставался один час свободного времени. Он неспеша покинул вагон и пошел в сторону привокзального рынка, намереваясь купить большой букет роз. Он уже знал, что председателем государственной комиссии будет Инна Владимировна Кускова, заведующая кафедрой иностранных языков. Эта очень симпатичная женщина была без ума от красных роз, которые ей преподносили студенты во время сдачи экзаменов или преподаватели-мужчины во время ее дня рождения.
По университету о профессорше ходили разные слухи. Одно все знали точно, что она всю жизнь была холостячкой. Главное в ее жизни была наука – немецкий язык, главное ее хобби всегда и везде – тот же немецкий язык. Родилась она в Тарске, здесь же окончила университет и аспирантуру. Через пять лет в Москве защитила докторскую диссертацию. Студент Чурсин всегда восхищался этой работоспособной и талантливой женщиной, зная о том, что немецкий язык по сложности не есть история. Несмотря на различие научных призваний и хобби, они имели одно общее. И это общее определила, скорее всего, судьба. Оно было связано с одним человеком, с одним общим кумиром для студента и профессорши – Эрнестом Чегеварой. Чурсин родился в день рождения легендарного кубинского революционера – 14 июня, ровно через тридцать лет. Кускова родилась ровно тридцать лет до дня его смерти – 9 октября. Наставница и ее подопечный об этом узнали совершенно случайно, когда разговорились в общежитии на одном из политических вечеров…