Исповедь гейши - стр. 2

Наш клуб можно назвать клубом ценителей красоты. Но красота как таковая нас не интересует. Мы не гоняемся за красивыми вещами и не заполняем свои дома бесполезной мишурой. Не проходим многие мили, чтобы полюбоваться прекрасным пейзажем или редкой птицей, и не платим бешеные деньги, чтобы послушать то, что иностранцы называют «божественной» музыкой. Красота, созданная другими, нас не волнует. Мы стремимся создавать свою собственную красоту и носить ее на себе. Она не что-то окостенелое – мы ежедневно творим и изменяем ее. Именно нас можно назвать истинными эстетами, поскольку украшаем мы себя и только себя. И пусть наши дома стары и с них порой осыпается штукатурка, а внутри попахивает плесенью, когда мы выходим из них после утреннего туалета, мы молоды, свежи и неотразимы. А наша одежда и макияж – просто верх совершенства.

Вы, вероятно, уже догадались, к какой группе принадлежу я. Да, я замужняя домохозяйка. Вы удивлены? Тогда послушайте мою историю, и вам все станет ясно.

Я вышла замуж в семнадцать лет и очень этим гордилась. Потому что не была хорошенькой, как моя подружка Томоко Охара. В ней все было безупречно. Маленькие красивые ушки, плотно прилегающие к голове. Высокая стройная фигурка, какие бывают только у моделей. Тонкая прозрачная кожа, светящаяся легкой голубизной, присущей дорогому китайскому фарфору. Но красота, как пламя свечи, отбрасывает тени. Когда Томоко входила в комнату, все остальные девочки как бы переставали существовать. Никто из них не хотел находиться в ее тени. Поэтому она выбрала в подружки меня. Я была невзрачная, но рядом с Томоко мир приобретал для меня новые краски.

Вам, конечно, интересно, как я выглядела тогда. Но нет, не буду расстраивать себя подобными воспоминаниями. Скажу только, что уже в школе у меня появилась грудь, как две большие тыквы. Когда-то наша семья была довольно состоятельной, но потом мы обеднели, и мать покупала мне одежду секонд-хенд – на большее средств не хватало, – которая к тому же вечно была тесна в груди. Только школьная форма у меня всегда была новая. Но и тут мать ухитрялась экономить, покупая две белые блузки вместо трех, так что, когда одноклассница пролила на меня чернила, мне пришлось надеть летом свитер, чтобы скрыть пятна.

Благодаря Томоко я познакомилась со своим будущим мужем. Рядом с нашей школой, прямо за углом, находился элитный мужской лицей «Гёсэй», и Томоко легко могла заполучить любого тамошнего парня. Большинство наших девчонок мечтали выйти замуж за выпускника «Гёсэя», и многим это удалось. Но Томоко не интересовали мальчишки. Она хотела подцепить кого-нибудь постарше – настоящего взрослого мужчину. Поэтому уже со школьной скамьи она гуляла со студентами. Ее примеру последовала и я.

Рю Нисикава был другом парня, с которым встречалась Томоко. Он был родом с Кюсю, получал стипендию и жил на станции «Ёцуя» в общежитии, которое содержали христианские монахи. Высокий, смуглый и такой худой, что, казалось, его локти вот-вот проткнут рубашку, физически он был полной моей противоположностью. Я была маленькая, пухленькая и, как большинство городских девушек, довольно светлокожая, почти беленькая.

Когда мы в первый раз увиделись, он все больше молчал и только украдкой посматривал на мою грудь. Я тоже незаметно разглядывала его. Мне показалось, что он похож на птицу – темную и безмолвно-угрюмую. Но глаза у него были живые и блестящие, и его взгляд согревал меня, как весеннее солнышко. Поэтому я ничуть не удивилась, когда Томоко сказала, что он снова хочет увидеть меня. Томоко нравилось, когда мы были вместе, и поэтому идея, что я буду встречаться с другом ее парня, привела ее в восторг.