Исповедь черного человека - стр. 15
Владик отмахивался, говорил: вон, лучше Радьку возьми, он тоже в школе хорошо учился, с золотой медалью окончил! А Слон отвечал: Радий – он приметный, весь аж светится, как имя его, да и не похож он на Павла (хозяйского сына). В конце концов Владька сдался, пошел и по чужому паспорту спихнул все пять вступительных на «хор» и «отл», так что сын хозяев стремительно в свой строительный влетел. И, кстати говоря, до сих пор из него не вылетел. Поэтому их ловкое трюкачество, можно считать, никому не навредило. Зато друзья – хозяин не обманул! – за свой чердак больше не платили.
Зимой, правда, там холодновато было. Особенно если хозяева куда-то уезжали и печь у себя внизу не топили. Тогда к утру на чердаке даже вода в рукомойнике замерзала.
Умывались, да, из него, из рукомойника. Зато летом плескались на улице, у березки. Ну, и в удобства, вне зависимости от сезона, бегали во двор.
Первое время это Владика тяготило. Он, как-никак, – единственный из всей компании! – в отдельной квартире у себя в городе проживал. Правда, ванной у него, как и у всех, не было, грели воду, мылись в кухне в тазах. Ну, и в баню ходили. Зато водопровод и ватерклозет у Владислава дома в Энске имелись. А Радьке и Вилену к спартанским условиям было не привыкать. Радик родом из села. Какие там в избах удобства! А Вилен по гарнизонам с отцом мотался и тоже проживал далеко не в хоромах. Да что говорить! Девяносто процентов страны мыться ходило в баню, а по нужде – до ветру. Таких буржуев, как Владик, по пальцам руки посчитать, только в Москве и Ленинграде. Ну, может, еще в Киеве и других столицах союзных республик.
А Владьку угораздило: поселиться в самой Москве, но привыкать к спартанским условиям. Но ничего, притерся к пятому курсу.
Ему мансарда, в которой они проживали, нравилась. Нравилась скошенная крыша и большое окно в ней. Кровать с металлическими шарами и продавленной панцирной сеткой – на ней было удобно качаться, размышляя. Или убаюкивать себя перед сном. Такие же лежанки имелись у Радика и у Слона. Однако у койки Владислава имелось выгодное преимущество, которым он весьма дорожил: на нее очень удачно из косого окна падал свет – было удобно читать и заниматься.
Кроме трех кроватей, в комнате помещался рабочий стол. И кульман они на первом же курсе купили, скинулись, взгромоздили на чердак – для черчения, «начерталки», а потом и курсовых. Еще имелась самодельная этажерка, которую Радик с Владиславом смастерили для книг (Слон для нее доски раздобыл – купил у сторожа на стройке за бутылку). К концу учебы из литературы, которую покупал в основном Владик (или ему дарили), на этажерке выросла неплохая библиотечка – в том числе его любимая желтоватая книга Ильфа и Петрова издания сорок восьмого года. Когда на чердак забирались гости – и даже проверенные, и даже девочки, – он прятал ее под матрас, чтобы не было искушений. А то еще выпросят почитать, а после затеряют: и книжку потеряешь, и, возможно, друга.
В жилище Владика устраивало практически все – даже приставная лестница, по которой требовалось карабкаться к ним на второй этаж, как обезьянам или матросам. И когда им на третьем курсе предложили переселиться, наконец, в общагу, они отказались – тем более платить за комнатуху уже не требовалось.