Испорченные сказания. Том 4. Шаг за рубеж - стр. 13

С тех пор отец Эйга перестал верить в Богов, которым усиленно молился. Раньше он ходил в Храмы и жертвовал, сколько мог. Теперь же мужчина тяжело переживал утрату и не был способен смириться с тем, что его идеальная семья распалась. Наследник продолжал обучаться, его знакомые из писарей и лекарей последовали примеру строителя и также начали обучать за звонкую монету, но Эйга по старому приятельству пускали учиться бесплатно. Со временем жизнь начала выравниваться и в памяти не всплывала смерть женщины, можно было даже сказать, что семья жила счастлива.

Увлечение отца Культом Первых было поверхностным, в отличие от сына: он слушал проповеди, пару раз вступал в дискуссии на улице и утверждал, что культисты говорят верное дело – лекари поголовно ничтожества, Богов не существует, лорды на троне не способны контролировать то, что обязаны… Одним словом, мужчина не мог пережить гибель матери его детей и обвинял в этом всех, кто попадался на пути. Вероятно, вскоре он начал бы обвинять в том числе и сам культ, для этого требовалось лишь немногим больше времени. Эйг утверждал, что его родитель стал чрезвычайно ворчлив, он не просто сетовал на всех и каждого, но и обучился отыскивать и приводить разумные доводы.

Жизнь юноши изменилась в один день, когда за отцом явились воины. Строителя отвели в тюрьму и отдали в руки палачам. Оставшиеся без кормильца дети не знали, что делать, и именно в это время им решил помочь то ли сын, то ли муж дочери, то ли еще какой-то родственник ростовщика. Добрый человек поведал, что если заплатить приличную сумму палачу и страже в тюрьме, то отца непременно освободят. Накоплений, разумеется, у семьи имелось немного, и тогда этот же советчик предложил заложить дом. Он говорил юноше, что раз глава семейства хороший строитель и даже бывал на пиру у Его Величества, то заработать, чтобы отдать нужное или попросить у друзей и вернуть сначала дом, а после и то, что должен, ему не составит труда. Эйг был согласен с родственником ростовщика – отец и правда мог придумать что угодно, и волноваться об этом не имело смысла – и согласился.

Всего через три дня строителя казнили вместе с неизвестными мальчишке бунтовщиками и преступниками. Эйг ходил к ростовщику, он хотел потребовать деньги обратно, кричал что-то, даже пытался подраться, но ему нечего было предъявить. Никаких доказательств не имелось, родственник утверждал, что впервые видит сына строителя и ни в коем случае не стал бы идти против короля и его палачей и кого-то подкупать.

А вот бумаги по дому были подписаны. Срок, за который Эйг должен был отдать всю сумму, Кайрус счел издевательством, взрослый не сумел бы заработать нужное, а детям и подавно платили сущие копейки. Вскоре главаря шайки с сестрами прогнали на улицу, старший отпрыск строителя работал, сколько мог, и все, кроме денег на еду для себя и сестер, он тратил на выплату долга, но дело почти не двигалось с места.

К старшей из девочек нередко приставали на улицах, и юноша был вынужден отдать двух сестер помощницами к прачкам, а третью, которой уже впору было копить приданое, к пожилому бездетному рыбаку. Девочки трудились ничуть не меньше брата, но не получали за это ничего, кроме крова и еды. Рыбак оказался совсем не добрым человеком, юноша предпочел не вдаваться в подробности и только заявил, что теперь у него осталось лишь две сестры.