Испорченная семья - стр. 20
— Денег, — покаянно созналась Катя, опустив глаза. — Данька тоже учится на дневном. Он отказывался лететь из-за денег, а я ему соврала, что вы подарили мне эту поездку. Иначе бы он не согласился...
Повисло молчание. Мне было жаль бедных студентов, но нам в свое время никто никаких поездок не оплачивал, на продукты не давал, квартир не покупал. Я поймала взгляд мужа, он словно тоже раздумывал, как лучше поступить, и безмолвно спрашивал моего мнения. Я же пожала плечами, совершенно не зная ответа.
— Врать нехорошо, — наконец нарушил молчание Антон. — Но еще хуже ставить родителей перед фактом. Ты уже обо всем договорилась, заранее уверенная, что мы дадим денег. По-хорошему, проучить бы тебя и отказать, — вздохнул он, покачав головой. — Но я не хочу тебя выставлять в некрасивом свете перед парнем. Поэтому я дам денег, Кать. Но второй раз такое не пройдет. Ясно?
— Да, — понуро буркнула она. — Прости.
— Садись завтракать, — ещё злясь на ее поведение, проговорил Антон, возвращаясь к круассану.
Расстроенная и молчаливая Катя готовила себе кофе, а я с чего-то решила тоже влезть со своим неудобным разговором. Время было выбрано совершенно неправильно, но тянуть больше было нельзя. С волнением взглянула через стол на мужа, который, казалось, немного расслабился.
— Антош, в субботу день рождения Славки... — мягко напомнила я, надеясь, что в этот раз он не будет слишком категоричен. Хотя в глубине души догадывалась, каким будет его ответ.
Муж поднял на меня недовольный взгляд, отчего я сразу же растеряла весь запал.
— Я же уже говорил, Тань: я не пойду с тобой! — категорично заявил он, дав понять, что любые дальнейшие дискуссии бесполезны.
Катя притихла на стуле, упорно делая вид, что ее здесь нет. Воздух на кухне стал сгущаться. А мои мысли невольно вернулись к детству — времени, когда родители никого и ничего не видели, кроме моего младшего брата. Он часто болел, был хрупким и маленьким, поэтому родители старались осыпать его любовью и вниманием вдвойне. Из-за этого я часто чувствовала себя заброшенной и забытой, причем от этого чувства мне не удалось избавиться по сей день.
Когда отец скончался, я ожидала некоторого подобия справедливости в распределении его наследства. Но все мои надежды рухнули, когда я увидела, как мой брат унаследовал все — не только денежные активы, но и эмоциональную поддержку, в которой я так тогда нуждалась... Решение папы казалось последним предательством, подтверждением того, что в его глазах я навсегда осталась второй.
Кульминацией всех этих воспоминаний стали похороны мамы, где нарастающее напряжение между мной и Славкой достигло точки кипения. Эмоции накалились, горе смешалось с обидой, что вызвало жаркий спор. Похороны стали полем битвы, где мы наконец дали волю словам и выплеснули друг на друга копившееся годами недовольство. До сих пор стыдно вспоминать, что там творилось. Жена Славки кричала, что у меня всё есть, что я ни в чем не нуждаюсь и готова вырвать последний кусок у них из горла. А Антон тогда холодно напомнил им, что мы оба дети, и я, и Слава, и что Слава вообще-то мужчина. Но нас никто не услышал.
Среди слез и хаоса мама тоже сумела удивить напоследок. Она оставила после себя завещание, которое разрушило любую оставшуюся надежду на наше примирение. Все ее имущество, ее любовь и ее вера были переданы Славке. Это было похоже на жестокий поворот судьбы, последний удар по моему израненному сердцу. А Антон наотрез отказался общаться со столь наглым и хитрым родственником. Для него не было важно наследство, его разрывало от обиды за меня.