Искусство ведьмовства. Обучение - стр. 18

- Да мало чего, - пожала я плечами. – Тётка Паласья сказывала, мол, она в слободу пришла уже не девкой. Охмурила прадеда моего, родила сына и сгинула родами, говорят, страшно мучилась да кричала. И невзлюбили её за то, что вся скотина в округе в тот год полегла.

- Прабабка твоя, скорее всего, была тёмной ведьмой старой закалки. Обучала её мать, или бабка. И в слободу вашу она пришла не просто так, а для того, чтобы силу передать. Родила сына вместо дочки, силу передать ему не смогла, потому и умерла в муках, да в род вложила наследие. У деда твоего тоже только сыновья были? – испросила Евдора.

- Ну да, - кивнула я. – Дед только один и народился, бобылём рос, без отца, матери. Бабку взял из семьи многодетной. Да и она, как батюшку народила, померла.

- Это от силы невостребованной. В тебе сила возродилась, теперь в роду вашем не будет ведьм, кроме тебя, - с печалью затаённой улыбнулась матушка Евдора.

- Значит брат мой, Ясень, нормальным будет? – спохватилась я.

- Он-то точно, силы ведьминские только девочкам даются. Но теперь и дочки его будут обычными, - кивнула Евдора.

- Да пусть ваши слова будут истиной, - с облегчением вздохнула я.

Такой доли, как меня постигла, я своим родичам не желала.

- Зря ты так, Весения. Сила не наказание, а дар, - покачала головой матушка Евдора.

Да сколько ж можно головой-то мотать? Как болван ярмарочный, всё качает да качает. Чисто знает чего, да жалеет меня, себе только и сокрушается.

- Ты на мою голову не смотри, лучше запоминай наущения мои, Вес…

Матушка Евдора замерла, не договорив, закрыла глаза и прицокнула языком.

- Чего опять? – насторожилась я.

- Магистр явился раньше срока, - всплеснула руками старушка. – Беги в комнату и до поры не показывайся. Как время придёт, позову.

- Как магистр? Куда? – оторопь меня взяла.

- Живо в комнату! – прикрикнула Евдора.

Я сорвалась с места, вылетела из комнатки, пробежала по проходу, едва не сковырнувшись пролетела по лесенке, и со всего маху врезалась в кого-то.

- Ох ты ж чурбачки-корячки, - выругалась, на пол со всего маху брякнувшись.

- Прям таки и чурбачки? – посмеиваясь, спросил кто-то.

- Корячки ещё те, - пропыхтела, потирая зад, которым больно сильно приложилась об пол.

- Куда ж вы, послушница, так торопитесь? – вопросил виновник моих страданий тяжких.

- Да уж точно не к тебе, встал тут, - взбеленилась я.

Подняла взгляд и напужалась до икоты. Стоит весь такой уверенный в себе, в камзоле синем с золотистыми узорами, рубаха белая такая, что глаз застит, сам высокий, волосы чёрные с хвост кобылий собраны, а на ногах сапоги из кожи бычьей, блестящие, хоть смотрись. Сразу видать – столичный мужик, нечета нашим. Этот точно рыгать, как Тарась, не будет. Да и воняет от него не кузней и потом, а какой-то столичной гадостью, резкой такой, что слезу выбивает с непривычки.

- Здравы будьте, - поздоровалась я. – Ну и воняет от вас, как от торгаша бабского в Приточном.

- Учту, -  скис мужик.

- Ага, не воняйте, - пожелала я ему и учесала в свою спаленку.

Прибежала, бухнулась на кровать, и тут меня как накрыло уразумением стршным! Это ж магистр, видать, новый был! Мужиков здесь больше не водится. Девки сказывали, что тут только ведьмы-наставницы, мы - послушницы, и бабы, которые нас кормят-обихаживают. Домовые не в счёт, тут ещё проверить надобно – правда, али набрехали. Да и духи, по всему, только ночью кажутся. Ох я и наворотила! Чую, дорога мне в служки при пекаре, если вообще отсюда выпустят. А то и заберут неведомо куда, так и сгину…