Искусство прозы, а заодно и поэзии - стр. 42
Теперь-то Филевщина известна своими Горбушками – их три или 3,5, если в качестве 0,5 сосчитать еще и вещевой рынок. Три: только что не небоскреб, в который запихнута всяческая электроника и вообще все, что работает от электричества; вторая – рынок продуктовый. И – главная Горбушка, в парке – аудиовизуальная, с ДК им. Горбунова при ней («Дддда здрррравствует лллегендаррная Горбушшшка!» – слышно иногда на концертных кассетах рокеров).
То есть географически так, что с одной стороны Фили пресекаются станцией «Кунцево»; ближе к городу – станцией «Кутузовский проспект» – к которому территория как-то закручивается; с третьей – рекой Москвой, имеющей там неожиданные высокие берега, глядя с которых в дымке-тумане-мареве-метели видны дома Крылатского. С четвертой – Поклонной горой.
Центр жизни тут – ст. м. «Багратионовская» и перпендикулярная всей этой филевской территориальной инфузории улица Барклая, что характерно – без «де Толли», на которой и расположены все 3,5 Горбушек. Окончательным центром жизни является навес-палатка с будочкой, где продают выпить-закусить и имеются пластиковые столы и стулья (белые, а навес – синий). В углу там есть (была?) электрическая печка, на которой стоял торчком поджариваемый конус мяса, из коего изготавливалась шаверма – усталым и замерзающим уже осенью восточным человеком. К ночи ближе восточный человек уходил, его печка не светилась красным, а вот вагончик светился изнутри белым и торговал. Народ же сидел под навесом и пил как пиво, купленное в будочке, так и в лавках в пяти шагах, почему-то покупая в основном в будочке, хотя там в среднем чуть ли не на три рубля дороже, чем если сделать пять шагов. Иногда там танцуют. Я это к тому, что это все вместе называется не абы как, а ООО «Древние Дельфы», а конкретно навес – кафе «АТТИК», так написано на картонке в окошке будки.
То есть в сумме Филевщина есть нечто сильно отдельное, чье отдельное существование с 10:00 до 18:00 нарушается потоком лиц, жаждущих электротоваров и продуктов, и – два дня в неделю – наплывом на муз-Горбушку до 16:00. На концерты сейчас народу меньше, да и реже они, что ли. Или тише. То есть район получается таким сезонным – по типу курортного, но не совсем. Получается такое место, которое есть для того, чтобы туда приходили и уходили: что-то там происходит, а потом все исчезают – рокеры, наполеоновцы, кутузовцы, лжедмитриевцы, покупатели электроники, одежды и пищи. Почти театр – не спектакль, а помещение, место. Здание театра ведь стоит и когда спектаклей нет, и там даже кто-то живет. Или тут вообще что-то даже метафизически трескается: в самом деле, все приезжие живут здесь недолго, до сумерек, так что местных обитателей можно считать ангелами, тихо и смиренно проталкивающимися сквозь временную человеческую суету.
Сами же эти обитатели пусть и не всегда тихи, но незлобивы, получить там по морде можно, лишь если слишком криво затусуешься в том кафе, которое плотно прилегает к ограде и входу Филевского продуктового рынка, – и то, кажется, тут надо еще и постараться, мне не удавалось. Вообще, Стас, который жил здесь в детстве-юности, говорил, что причиной миролюбия являются кооперативные годы – когда активная часть населения либо села, либо из района мигрировала. Разумеется, эксцессы возможны в парке вокруг Горбушки – но те обыкновенно производимы гостями района в отношении же гостей.