Искусство провокации. Как толкали на преступления, пьянствовали и оправдывали разврат в Британии эпохи Возрождения - стр. 30

Проклятия, призывавшие Божью кару, были лишь одной из существовавших форм; другой, куда более пугающей конструкцией были проклятия, взывавшие к дьяволу. Божьего наказания должны были бояться те, кто его заслуживал и страдал от чувства вины, а вот дьявола не сдерживало ничего, и разборчивостью он не отличался. Даже самые мелкие пожелания зла могли нанести немало вреда, если вы обращались за помощью к Сатане. Подобные проклятия давали силу бессильным.

Какие именно неприятности призвать на головы своих врагов, конечно, решать вам, но многие люди проводили четкую грань между материальными потерями, увечьями и смертью. Проклясть чью-то корову – это, конечно, серьезный ущерб, но далеко не настолько серьезный, как вызвать словами болезнь ребенка. Ну а словесное убийство – это вообще отдельная категория. Там, где люди твердо верили, что слова могут вызвать физические травмы, они часто реагировали точно так же, как и на другие уголовные дела о материальном ущербе, телесных повреждениях или убийстве. Как мы увидели на примере матушки Стаунтон, в случае, когда доказывали только материальный ущерб и повреждения, но не убийство, приговор оказывался более легким. Многие из тех, кто бросался проклятиями, тоже предварительно проводили в уме похожие расчеты. Более тяжелые проклятия, естественно, привлекали больше внимания официальных лиц и, соответственно, их с большей вероятностью описывали подробно. В местных записях можно найти множество жалоб на «проклятия и брань» без каких-либо особых подробностей – судя по всему, эти проклятия как раз относились к имущественному ущербу.

Итак, мы описали немало правил, которые можно нарушать ради плохого лингвистического поведения. Проклятия пугают людей, божба оскорбляет религиозные чувства, а ругательства заставляют разгневаться. «Неправильный» акцент либо озадачит собеседников и придаст вам таинственности, либо выставит на посмешище. В закоулках и тавернах Лондона скрывалась постоянно менявшаяся толпа тех, кто говорил неправильно, не соответствуя высоким стандартам джентльменской речи и вместе с тем отказываясь следовать и нормам простолюдинов. Они ставили себя выше обычных лондонцев, вставляя в речь бесконечные латинские эпиграммы и фразы из европейских языков. Длинные и слишком раболепные фразы раздражали вообще всех – они одновременно насмехались над недостатком утонченности среди бедняков и обесценивали манеры элиты неуклюжими попытками подражать настоящей изысканности. Другие же оскорбляли собеседников фамильярностью, обращаясь к ним «thee» и «thine», когда те надеялись на «you» и «yours». Женщины (да и мужчины тоже) бранились на улицах по всей стране, днем и ночью, и их словесный репертуар был весьма широк. Они виляли языками, а слушатели приходили в ужас.

На одних словах далеко не уйдешь. Немало боли можно было причинить и жестами. Они полезны в шумных, людных местах, где слова просто могут не расслышать, или на большом расстоянии, когда даже самая отлично подобранная фраза останется неразборчивой. Еще жесты можно использовать в тех случаях, когда необходимо молчать или когда любые слова могут привести к большим проблемам. Жесты также могут служить комментариями к чужим словам – вы можете насмехаться над собеседником либо в лицо, либо за глаза, веселя окружающих. Если упустить момент и не сделать общественно одобряемого жеста или жеста поддержки в нужное время, это могут счесть неприятным или даже враждебным, а если с жестом переиграть, то можно попасть в очень неловкое положение.