Искусство малых шагов. Рассказы и хроники из жизни священника - стр. 37
На следующий день мы все втроем мазали полы уже в моем гараже. Полинка командовала.
Дискотека 80-х
Как часто какое-нибудь интересное приключение начинается с обычного телефонного звонка. Точь-в-точь с такого же, что прозвенел у меня в кармане прошлым воскресеньем во второй половине дня. Звонил Игорь Петрович, мой старинный товарищ и большой любитель разных неожиданных предложений и мероприятий. Это меня уже никуда не тянет, но Игорь, несмотря на возраст и постоянную занятость, в курсе всего того, где, кто и когда прибывает в наши края, куда привозят новую постановку или редкий авторский фильм. Не устаю поражаться его неутомимости и быстроте на подъем. Звонишь ему: «Мне бы Игоря Петровича». – «Он на Дальнем Востоке, улетел на встречу с бывшими однополчанами. Через пару дней вернется». Или: «Умчался в Норвегию, ему на „Сердитого малыша“[1] посмотреть захотелось».
В этот раз поднимаю трубку:
– Сегодня вечером в Павлово-Посад приезжает Макаревич. Да, ты не ослышался, тот самый. «Машина времени», наша юность, батюшка. Ты как? Мы с Пашей едем.
Здорово, надо же, Макар, собственной персоной. Главное, так неожиданно. Мы, наше поколение, выросли на его песнях. Его, и еще Никольского. Духовная пища для наших тогдашних горящих сердец.
Даже не скажу, кого я услышал первым. У нас в Гродно в «клетке» городского парка ребята-музыканты всё больше орали «Вот, новый поворот»! А Никольский забирался в душу ненавязчивыми аккордами своего гениального «Музыканта». Это потом уже я узнал, что эту песню он написал во время службы в армии. Ходил часовым по периметру и «выходил» «Музыканта».
То-то она была так созвучна моему настроению, когда, оставаясь на дежурстве практически в одиночку в огромной пустой казарме на окраине Минска, долгими осенними вечерами я забивался с пачкой дешевых сигарет на подоконник в солдатском туалете, и всё повторял и повторял слова этой песни. Почему в туалете? Просто там было уютнее, чем в пустой казарме, рассчитанной на две с половиной сотни бойцов.
На гражданке у меня не было записей «Воскресения», потому я так обрадовался, встретив в расположении своей роты старого знакомого из моего города Гродно. Не помню уже, как его звали, по-моему, Вадим, но не уверен. Зато точно знаю, что до армии он учился в Гродненском мединституте. Я всё еще удивлялся, как такой бездельник поступил в наш самый престижный вуз? Но поступить ладно, там еще и учиться надо.
Оказывается, совсем молоденьким мальчиком мой знакомец женился на дочери одной медицинской профессорши, она его и пристроила учиться на будущего врача. Вполне возможно, Вадик и стал бы со временем известным хирургом, если бы не досадный случай.
В квартире у тещи-профессорши, а молодые жили вместе с мамой, проживало еще и с десяток любимых тещиных кошек. Любимцам, как известно, позволяется всё. Потому кошки бродили по всей квартире, ели где хотели и спали где им понравится. Таких замечательных кошачьих туалетов и поглотителей дурного воздуха, как сейчас, тогда еще не изобрели, потому и в квартире постоянно ощущался стойкий запах звериной мочи.
«Ночью в туалет встаешь и крадешься по стеночке. И всё равно где-нибудь да вляпаешься. Хочешь – не хочешь, идешь в ванную отмываться. Тут и сон проходит.
И потом, эти животные постоянно голодные. Я как понимаю: раз завел такую кучу зверья, так ты их и корми. За те два года, что мне пришлось прожить в доме вместе с тещей, не помню, чтобы я хоть раз поел по-человечески. Стоит только отвернуться, и всё, тут же кто-нибудь влезет к тебе в тарелку.