Искусство и философия. Удивительные параллели, необычные интерпретации - стр. 18

Мифы демонстрируют процесс становления человеческого сознания и познания мира. Сюжет битвы с драконом или чудовищем Тиамат формирует эстетический принцип противопоставления двух начал: прекрасного и безобразного, порядка и хаоса. Намечается общая тенденция определения свойств безобразного: именно с тех архаических времен безобразное ассоциируется с чем-то природным и неоформленным, например, с образами чудовищ и драконов. Миф о битве с драконом просуществовал очень долго и дошел до наших дней: сначала Энлиль победил дракона, потом аккадский царь Хаммурапи сделал победителем чудовища бога Мардука в Вавилоне, потом сирийцы поменяли его на божество Ашшур, которому они поклонялись, и стерли с табличек имя Мардука. Далее в Палестине евреи трансформировали миф таким образом, что Яхве борется с чудовищем Левиафаном, и до нас эта история дошла в виде христианской легенды о Георгии Победоносце[10]. Этот архетипический символ украшает герб Москвы, означая древнее как мир противопоставление порядка и хаоса.

Итак, с самых ранних времен развития культуры природный хаос относится к архетипам безобразного, а деятельность человека связана с эстетикой порядка и прекрасного. У древних греков эти образы закрепились в рациональной концептуальной форме, благодаря философам. Порядок по-гречески звучит как «космос», в русском языке мы сейчас употребляем это слово только в том смысле, что на всех языках мира называется space, то есть пространство. Слово «космос» по-гречески имеет значение универсума, мироздания, но упорядоченного, разумного и прекрасного одновременно. Эллины буквально поклонялись красоте, причем красота для них была, отнюдь не естественной, а сотворенной по законам математики. Идеал красоты, как синоним космоса и порядка, греки воплощали в скульптуре и архитектуре в период классики, и закон космоса был актуален во всех сферах. Так в социальной сфере проявлением космоса был полис и устройство жизни греческого города, где все граждане участвовали в политике и законотворчестве, отчего послушание законам было непререкаемым принципом. Особенность представления о прекрасном в Древней Греции состояла в принципе «калокагатии», когда красота подразумевает добро (в качестве примера, в предыдущей главе мы приводили историю с гетерой Фриной). Концепция разумного космоса также проявлялась в развитии древнегреческой философии и рационализма в целом. Эти принципы стали основанием для появления научного сознания и технического прогресса в будущем. Можно было бы вывести следующую формулу космоса: красота равно правильность и порядок, помноженная на математику, философию и музыку.

Фридрих Ницше, обращаясь к доклассической Греции как к образцу совершенного устройства культуры, назвал Аполлонийской стихией все, что воплощает принципы космоса и красоты, а Дионисийской стихией – проявление природного и безобразного. Ницше считал, что эти две противоположные тенденции должны компенсировать друг друга в культуре и в творчестве. Аполлон создает сон или миф, иллюзию идеалов, которые необходимы для того, чтобы не так страшно было жить в этом мире. Всю классическую европейскую культуру можно считать порождением Аполлона – это символическая знаковая сеть, которая спасает нас от экзистенциальных переживаний. Аполлонийская иллюзия создает состояние покоя и пестует индивидуальность, она реализовалась в древнегреческой скульптуре, архитектуре и в самом устройстве дорического государства. Дионисийская стихия связана с состоянием опьянения, и вместе с тем с проблесками реального и ощущением трагического. А что такое ощущение трагического? Трагическое это осознание беспомощности перед волей судьбы, перед роком, ощущение смертности и невозможности управлять нашей жизнью. Греческая трагедия как драматургический жанр возникла на почве идеи судьбы, все трагические герои пытаются бороться с судьбой, то есть волей богов, но у них ничего не выходит, и они в конце погибают.