Искусники - стр. 49

– Я еду показывать дом, – сказала она, встав у дальнего конца дивана.

Гейб непонимающе мигнул, а потом осознал, что она сообщает ему, куда собирается пойти. Он приглушил звуковое сопровождение инфолайна.

– Дом? Ты имеешь в виду часть дома в кондоминиуме?

Она покачала головой и поправила свой длинный пурпурный жилет с синеватым отливом.

– Отдельный дом. Владелец продает его вместе с участком.

Гейб изобразил улыбку.

– Причем даже не на Разломе Сан-Андреас? Это замечательно. Рад за тебя.

– Радоваться пока преждевременно, – несколько натянуто отозвалась она. – Сделка еще не завершена, но покупатели могут заплатить требуемую сумму.

Она снова провела руками по жилету, проверила, на месте ли платиновые запонки на рукавах блузки, стряхнула невидимую ворсинку с узких брюк.

– Ну что ж, тогда удачи. Надеюсь, все пройдет удачно.

Ее полные губы дернулись.

– Если сделка состоится, удача тут будет ни при чем.

Гейб покаянно кивнул.

– Да, конечно. Я совсем забыл.

Она стояла и смотрела на него без всякого выражения, а он вдруг вместо обычного сожаления, что они отдалились друг от друга, поймал себя на мысли: как вышло, что мы вообще были когда-то близки?

– Комиссионные за нее позволят мне тоже приобрести дом. Один подходящий скоро выставят на продажу. – Она медленно обвела гостиную взглядом, прежде чем снова посмотреть на него.

Нахмурившись, он тоже огляделся.

– И?

Она молчала.

– И что дальше? Ты хочешь сказать, что собираешься переехать в собственный дом? Так?

– Да, – она облизнула губы. – Я хочу переехать в собственный дом.

– Ладно. Достаточно было просто сказать… – тут он запнулся. Внезапно, будто ощущение волны, стремительно затопляющей его в виртукостюме, на него нахлынуло осознание. – Ты хочешь переехать в собственный дом. Не мы вместе, а только ты. Одна.

Благородные черты ее лица выразили нечто, напоминающее сожаление.

– Примерно это я и хотела сказать.

– Примерно? Не похоже на тебя. Ты никогда не полагаешься на случай и во всем любишь точность.

Она, как бы защищаясь, чуть выше подняла подбородок.

– Это нелегко сказать.

Он медленно выдохнул и откинулся на спинку дивана.

– Да. Я понимаю.

– Прежде это мог быть дом для нас обоих, – с неожиданной горячностью сказала она, опершись на боковой валик дивана. – Именно такую картину я рисовала в своем воображении. Если ты думаешь, что мне не больно с ней расставаться, значит, все обернулось к лучшему.

Казалось, грейпфрутовый сок прожигает дыру у него в желудке.

– Правда, Кэтрин? Скажи честно: тебе больно оттого, что это касается нас с тобой, или по той причине, что твои шансы на успех в Долине становятся тогда меньше ста процентов?

Теперь глаза ее сверкали от ярости.

– Пока я живу здесь, мои шансы равны нулю.

– И ты не можешь нас простить за это, верно? – Он покачал головой. – Мы с Сэм тебе все испортили.

– Кассандра – ребенок. А что ты можешь сказать себе в оправдание? – Она подошла ближе и села на соседнюю с ним диванную подушку, ровно посередине, и Гейбу подумалось, что работа с недвижимостью воспитала в ней глубинное чувство собственной территории. – Уже семь лет назад мы могли бы жить в собственном доме, если бы у тебя было, – в поисках подходящего слова она запнулась, – хоть что-то. Ты мог бы делать карьеру, а не топтаться на месте, и сейчас занимал бы хорошую должность. Я все надеялась, что ты очнешься и поймешь, что растрачиваешь силы зря. Тогда у нас был бы этот дом и, возможно, по-прежнему была бы дочь.