Искушение злом - стр. 25
Клер охватило волнение, которое все нарастало. Она повернула налево, проехала по каменному мосту и стала повторять изгибы дороги, ведущей в город ее детства и юности.
Ни зажженных фонарей на улицах, ни неоновых вывесок, ни даже подростков, толпящихся на каком-нибудь углу. В свете луны и фар виднелись очертания темных зданий – крытый рынок со стеклянными витринами, один магазин, второй… «Скобяные товары Миллера» – вывеска, видно, недавно обновлялась, краска еще блестит. Жалюзи спущены. На другой стороне улицы стоял большой кирпичный дом. В окне на втором этаже горел тусклый свет.
Дома, по большей части старые, располагались на почтительном расстоянии от дороги. Низкие каменные заборы, а тротуары, наоборот, высокие. Лужайки, цветники…
А вот и городской парк. Клер почти явственно видела саму себя, девочку, которая шла к едва раскачивавшимся качелям. Наверное, с них кто-нибудь только что встал…
Еще несколько домов, где светится одно-два окна, но большинство стояло темными. Иногда можно было угадать отсвет телевизора за занавеской. Машины, припаркованные у тротуара.
«Они не заперты, – подумала Клер. – Как и двери большинства домов».
Вот кафе «У Марты», банк, полицейский участок. Она вспомнила, как шериф Паркер, сидя на лавочке около «управления», как он называл свою контору, курил и провожал взглядом прохожих, половину из которых знал хорошо, а половину – чуть похуже.
«Интересно, мистер Паркер все еще шериф?» – задала себе вопрос Клер.
А что Мод Поффенбергер? Она по-прежнему стоит за прилавком на почте, продает открытки и марки и высказывает суждения по всем вопросам на свете?
Застанет ли она стариков, как и раньше, играющими в шахматы в парке, а детей – перебегающих от карусели к качелям? Тем самым качелям…
Или в Эммитсборо все изменилось?
Выяснится ли утром, когда она проснется и выйдет в город, что по улицам ее детства ходят новые, незнакомые люди? Клер отбросила эту мысль и поехала медленнее, приятно пьянея от воспоминаний, как от самого лучшего, дорогого вина.
Здесь стало больше садиков около домов, распускающихся желтых нарциссов, азалий, набирающих бутоны. А магазинов меньше – их место заняли тихие домики. Клер миновала площадь и свернула на дорожку, которую ее отец всегда держал в образцовом порядке.
Она проехала почти весь город, не встретив ни одной движущейся машины.
Клер выключила музыку и вышла из автомобиля. Она двигалась медленно, впитывая родные запахи. Ворота гаража открывались по старинке – механически. Интересно, знают ли вообще в Эммитсборо о дистанционном управлении? Гараж открылся с таким шумом и грохотом, что, казалось, вздрогнула не только Клер, но и ночь.
«Как бы не перепугались соседи», – подумала молодая женщина.
Ближайший дом располагался на другой стороне широкой улицы, отгороженный от ее старого жилища широкой живой изгородью. Она вернулась к машине и завела ее в гараж.
Клер могла зайти в дом прямо оттуда, через дверь, которая вела в прачечную, а затем на кухню, но очень хотелось обставить свое возвращение торжественно.
Она вышла из гаража, закрыла его и ступила на дорожку, ведущую к дому.
Клер решила перенести постель, которую привезла с собой, и все остальные вещи потом, когда пройдется по комнатам. Она достала из сумки ключи и замерла. На нее нахлынули воспоминания, усилившиеся от запаха гиацинтов, которые были в полном цвету. Весной около их дома всегда ощущался их сладкий запах.