Искушение любовью - стр. 18

, чтобы побеседовать с ней. Но теперь, когда она вот так объявилась на пороге его дома, он чувствовал только противный медный привкус разочарования. Разумеется, она думала, что достаточно предстать перед ним во всей своей красе и его разум мгновенно испарится.

– Если бы вам хотелось просто побеседовать, – сухо заметил Марк, – вы бы надели плащ. – Он взглянул на небо. – И не было нужды дожидаться дождя.

Она вскинула на него огромные темные глаза и глубоко вздохнула. Ее грудь соблазнительно приподнялась. Марка не интересовало знакомство с опытной искусительницей. Он хотел узнать ее с другой стороны – с той, которую она не показывала миру. Его занимала женщина, язвительно и умно отвечавшая настоятелю, думая, что ее никто не слышит.

И лично для него это являлось куда большей приманкой, чем пикантные формы и мокрое полупрозрачное платье. Он мечтал, чтобы кто-то увидел его самого – его, а не его репутацию.

– Миссис Фарли, кажется, вы женщина с большим опытом.

Она облизнула губы и чарующе улыбнулась.

На Марка тем не менее чары не подействовали.

– Как по-вашему, в чем разница между мужчиной-девственником и мраморами Элгина?[2]

Она нахмурилась и бросила на него нарочито озадаченный взгляд.

– О, это очень трудный вопрос. Они представляются мне весьма похожими и довольно… твердыми. Вы согласны? – Ее невинный тон только подчеркивал непристойный смысл ее слов.

Он покачал головой:

– На мужчину-девственника приходит посмотреть гораздо больше людей.

Она странновато посмотрела на него, но ничего не сказала. Ну-ну. Если бы она действительно хотела не «познать» его в библейском смысле, а просто узнать поближе, то по меньшей мере попросила бы пояснить, что он имеет в виду. Вместо этого миссис Фарли снова провела языком по губам.

Марк попробовал зайти с другой стороны.

– А какова разница между мужчиной-девственником и грудой камней?

– Опять же все они твердые.

– Камней намного больше. И они намного разумнее.

Ну засмейся же, мысленно попросил он. Разгляди меня.

Перестань видеть во мне препятствие, которое нужно преодолеть.

– О нет! – воскликнула она. – Этого не может быть. Вы очень умны.

Может быть, он сам убедил себя в том, что она остроумна? Марк знал за собой эту слабость. Ему слишком хотелось, чтобы это оказалось правдой. Чтобы его видели не безупречной статуей, а обычным человеком, со своими слабостями и ошибками.

– Очень хорошо, миссис Фарли, – сказал он. – Вы победили. Значит, вы вышли прогуляться в грозу, рискуя жизнью и здоровьем, чтобы просто посмотреть на меня. Вы решили сделать это во вторник вечером – по случайности именно в тот день, когда парень, который пропалывает мой огород, сидит у себя дома. И вот мы с вами здесь, и мы абсолютно одни. – Марк покачал головой. – Будучи в здравом уме, я не могу отправить вас восвояси. До деревни несколько миль. Вы конечно же замерзли, а у меня в доме горит камин. Не важно, какие причины побудили вас прийти, но вы в любом случае не заслуживаете смерти от жестокой простуды.

– Благодарю вас, сэр. И ценю ваше гостеприимство.

Проявленное гостеприимство, однако, ставило его в затруднительное положение. Марк вел холостяцкое хозяйство, а миссис Фарли явно промокла до нитки. Прежде чем он сумеет снова выставить ее за дверь, ей придется снять с себя мокрое платье и белье и высушить их у огня. И вряд ли будет уместно вручить ей пару штанов, чтобы она натянула их на себя, пока сушатся ее собственные вещи.