Искушение Кассандры - стр. 8
– Я понял! Ручки двери смотрели?
– На дверной ручке отпечаток одной женской ладони. И на крючке отпечаток той же ладони.
Карасев задумался.
– Интересно… Ну, а… в комнате сторожа отпечатки на бутылке, на стаканах…
– Никаких бутылок не обнаружено, – покачал головой «Соколиный глаз». – На чашке есть отпечатки. Судя по всему, сторожа. Из чашки пили чай. Водку не пили. На телефонной трубке есть отпечаток той же женской ладони, что и на ручке двери. Что касается стаканов, они чистые. Из них не пили.
– Хотите сказать, он был трезвым? – кивнув Карасев на труп.
– Абсолютно. Конечно, точно, покажет экспертиза, но по предварительному осмотру никаких признаков опьянения не обнаружено.
– Очень странно… – пробормотал Карасев и, бросив долгий взгляд на тело, отправился в каптерку.
В каптерке не было никаких следов пребывания посторонних. По всей видимости, алкоголь не распивали. Если распивали, а потом унесли, остались бы следы закуски. Если бы унесли и следы закуски, остались бы крошки. Нет! Посторонних в каптерке точно не было. Также не было никаких следов беспорядка. Все мирно, чинно и как будто на своих местах: электроплитка на подоконнике, чайник на электроплитке, чашка с недопитым чаем на столе, телевизор на тумбочке. На топчане страницами вниз лежит раскрытая книга Набокова «Лолита». Книга, судя по всему, сторожа.
Все признаки того, что убийство для этого городишки явно нетрадиционное, то есть, совершенно на трезвую голову, да еще без отпечатков пальцев.
Карасев покинул каптерку и направился в кабинет директора.
– Мне нужно поговорить с сотрудниками музея, – сказал он директрисе.
– Пожалуйста! – с готовностью ответила она. – Можете в моем кабинете. Кого пригласить?
– В первую очередь Михайлову. Кстати, вы уже осмотрели музей? Экспонаты все на месте?
– Сейчас производим тщательный осмотр, но, исходя из беглого осмотра, кажется, ничего не пропало. Во всяком случае, наиболее ценные музейные реликвии на месте.
– Это какие? – поинтересовался Карасев.
Алла Григорьевна расплылась в счастливой улыбке.
– Жемчужиной нашего музея является портрет Екатерины Второй кисти неизвестного художника. Картина, слава Богу, цела.
– Эта не та ли, что четыре метра в высоту и три в ширину?
– Совершенно верно. Она. Из-за размеров похищение шедевра представляет некоторую сложность. Но есть у нас картины и поменьше, например: «Ева с гранатом». Она всего три на два. К счастью, и она на месте.
– То есть самое ценное в музее – это самое объемное? – догадался Карасев, не в силах подавить улыбку.
– Да нет, почему? – нахмурилась директриса, не понимая сарказма. – У нас есть и довольно мелкие экспонаты, которые представляют собой региональную ценность. Например, гжельский фарфор. Он тоже не тронут…
– Я понял, – перебил Карасев. – Скажите, а в фондах музея есть что-нибудь такое, из-за которого можно убить человека?
– Ну… – задумалась директриса. – Чтобы убить, таких ценностей конечно нет, но вообще, шедевры, пусть не мирового, а регионального значения, в наших фондах имеются. Например… Э… Вот… Ну, сразу навскидку я сказать не могу. Надо посмотреть списки. Кстати, мы как раз обновляем списки фондов. Зоя Павловна этим занимается. Но вряд ли в подвалах что-нибудь пропало.
– Почему?
– Потому что подвалы на замках. А замки все на месте. Мы уже проверили. Зоя Павловна вчера сама лично все закрыла. После слесарей.