Искушение Хищника - стр. 10

– Нет – всё также спокойно ответил Гудвин – У меня всё было как у всех: детство, юность, довольно бурная молодость. В своё время, я даже пожалел свои молодые годы, и не стал обременять себя брачными узами, хотя об этом жалею теперь. Ведь тогда, всё могло бы сложиться по-другому: не было бы промбазы, приписок, хищения, подлога, отсидки. И я бы был совершенно другим человеком, и всё бы теперь было по-другому.

– Ну, ладно – прервал его исповедь Ферзь – в прошлом ты был голодранцем непутёвым, но теперь-то ты состоятельный мужчина.

– Вот если бы кто-нибудь полюбил голодранца непутёвого, искренне полюбил, то я бы сразу женился и без раздумий отдал ей всё своё состояние. Но они ведь любят только моё состояние. Я ездил по санаториям, по курортам… Нельзя сказать, что там не было выбора. Но… Но кому нравился я, те не нравились мне. А кто нравился мне, тем не нравился я. Такое вот несовпадение. Конечно, можно было казырнуть положением, состоянием, и те кто мне нравился, на это бы клюнули… Но мне нужна искренность… А так – не хочу… – Гудвин вдруг задумался, помолчал и, осмотревшись вокруг, добавил – Я всё это описал на детский дом инвалидов. Если вдруг "отдам концы" то…

– А почему не на "общак"? – басом перебил его Бахча.

– А может ты подскажешь расчетный счёт? – наклоняясь к нему, вопросом на вопрос ответил Гудвин.

В следующее мгновение он выпрямился и сново задумался.

– "Общак" существует пока существуем мы. А не станет нас – неизвестно чем всё кончиться. Ведь молодёжь традиции не соблюдает. Вспомните, что случилось два года назад в Златокольске. Там братва из-за "общака" глотки друг другу перерезали. Тот, кто займёт наше место, тот пусть создаёт и "общак". Я так считаю.

– А, кстати, насчёт "общака"… – вдруг деловым тоном заговорил Бахча и повернулся в сторону Ферзя – Тут недавно пацанчик "откинулся", может ему накрошим что-нибудь?

– Что за пацанчик? Откуда откинулся? – спросил Ферзь.

– С Тумановки

– Здешний?

– Нет… С Карда-Юза.

– Здесь осесть хочет?

– Ну, если поможем…

– За что "торчал"? – поинтересовался Шест.

– По 158 статье.

– Домушник?

– По автомобилям… Магнитолы…

– Сколько "тянул"?

– Два года.

Ферзь небрежно махнул рукой и стал смотреть в сторону.

Вдруг, глядя на свои колени, заговорил Гудвин.

– У нас на зонах, в общей сложности, восемь человек. Трое "откидываются" в этом году, один в следующем. Я уже не говорю о возможной амнистии. Это наши люди, это достойные люди и встретить их надо достойно. А в "общаке" у нас, не так уж и "кучеряво" – сказал он, и, немного подумав, добавил – Тем боле, что чувак залётный.

Ферзь, глядя на Бахчу, указал рукой на Гудвина, мол, вот тебе и ответ. Вдруг он перевел взгляд на хозяина, и, уже с какой-то строгостью, спросил – "Надеюсь, мы не за этим здесь собрались?".

– Нет, конечно… – Гудвин откинулся на спинку кресла, снял очки и начал протирать их уголком рубашки, одновременно прокашливаясь, словно перед выступлением – Я хочу вам рассказать одну историю – начал он, снова одел очки и продолжал, неподвижно уставившись на тарелку перед собой – Как-то на прошлой неделе, ехал я по проспекту и попал в пробку возле Каменном переулке. Застопорились мы напротив сберкассы. И тут я вспоминаю, что недавно был перерасчёт и теперь надо доплатить за недвижимость. Рассчитался с таксистом, вылез из автомобиля и пошёл в сберкассу.