Искушение Ганеши - стр. 4
Невольно заставляя их с ней соглашаться. И принимать в этих пикничках активное участие.
И только тут Ганеша заметил, что Афродита окрасила волосы в снег и остригла их на манер каре. Как сильно беременность Фетиды изменила и её культуру поведения. Движения Афродиты стали более грациозными, плавными, мягкими. Улыбка – более кроткой. Пропитанный надеждой взгляд – более задумчивым и глубоким.
И даже – культуру речи. Словно это она, а не Фетида, готовилась стать матерью.
И не то чтобы ранее он старался не замечать её, или же Афродита, под панцирем своей вульгарности, была для него незримой. Нет. Просто, ранее она была совсем не такой, какой он теперь мог – и хотел – её видеть. Не такой замечтательной!
Всё это делало её теперь для него настолько привлекательной, что ему всё трудней и трудней было удерживать себя в руках. Так что, временами, он вырывался и переставал быть ручным.
Особенно, когда вечерами они все вместе пили в ларьке Афродиты дешёвую китайскую водку в квадратных целлофановых пакетиках. Которую все тогда, с усмешкой, называли: «капельницы». И принимали, как лекарство. От прозы жизни.
Он на неё – гипервнимательный. Не понимая до конца, что же такое с ней произошло.
Она на него – слой равнодушия.
Так возникает любовь. Возникает так нудно и яростно, что практически невозможно её заткнуть.
Тем более – когда ты пьян!
Не понимая до-конца на утро – от водки ли только?
Или – только от неё?
Опохмеляясь воспоминаниями.
И не догадываясь ещё о том, что это именно её ларёк, этот коварный демон и обольститель обычных граждан, соблазнявший их покупать у него всякую-всячину, и заставил его теперь воспринимать Афродиту ни кем иным, как той самой Татьяной Лариной. В ларце ларька. Что просто была обязана, по сценарию самого Пушкина, признаваться ему в любви! Снова и снова! В каждом невольном взгляде, тут же отводимом ею в сторону. Таинственной улыбке. Через чур глубоком вздохе. Нечаянном касании, от которого она сама же невольно содрогалась и одергивала свою грешную правую руку под строгим взглядом Господа, смотревшего на неё глазами Фетиды. Как от прикосновения к святая святых. Обещая каждую минуту их общения принадлежать ему вся и без остатка. Целиком и полностью! Причем, помимо его воли. Ведь сам Ганеша в тех «тайных вечерях» в ларьке ещё и не надеялся на продолжение банкета. Ни то что в спальне, даже – и в мечтах!
Ладно бы Фетида. Влюбить в себя такую трепетную лань, как она, было легко и приятно.
Но – Афродита? Это был слишком грубый и жёсткий материал, чтобы такой, прямо скажем – начинающий кудесник, как Ганеша, мог открыто с ним работать. Серьезно надеясь на успех.
И вот тут-то в драку и вступил Ларёк. А в его глубокой чёрной тени – архидемоны. Из спецгруппы прикрытия. Которые щёлкали такие крепкие орешки, как Афродита, легко и непринуждённо. Просто, как всё гениальное! Ведь в отличии от недалёкого Диониса с его саблей непосредственного воздействия, они давно уже действовали многоходовками. Предварительно подготавливая и удобряя почву для развода. Кроликов. На которой, по их коварному замыслу, и должен был расцвести невероятно пышный сад их неземной любви!
Отвлекая его от Бога.
Но разве мог он даже предположить, что для того чтобы развести Фетиду на её любовь к нему ушло у них около трёх месяцев? Заставив её стоять в очереди за счастьем. Пока её Счастье забавлялся с Сирингой. Этим демоном Чистого искушения. И подослав к нему Орфея именно в тот момент, когда вся его затея с Фетидой уже начинала откровенно заваливаться набок, черпая воды забвения. Испугав того налоговой.