Искушение фаворитки. Порочная любовь - стр. 32
13. Глава 13
Петербургское низкое солнце бьет нам в спину, слепит мачеху, лужи рассыпаются веселыми бликами, кричит за углом точильщик:
- Точить ножи, ножницы! Ножи, ножницы! - привычно раскатывается по переулкам, словно мир за две прошедшие ночи ни капли не изменился, остался прежним. И ведь это действительно так для всех, кроме меня самой и моего мужа.
Меня мачеха заметила первой, вскинула брови вверх, некрасиво вытаращила глаза и совсем уж неприлично, по-мещански, упёрла руки в бока.
Интересно, она смогла по достоинству оценить мой новый наряд? Так и хочется выставить перед собой руку с кольцом. Муж учтиво взял меня под локоть. Мачеха двинулась на нас в потоке людей, словно груженая бревнами беляна по Волге. Как бы эти бревна не обрушились на мою голову в виде тумаков. Ой!
Граф чуть замедлился, приподнял вверх подбородок и тихо спросил.
- Эта дама – твоя ммм мать?
- Мои сожаления.
- Пожалуй, это даже забавно.
От мачехи не скрылись наши перешёптывания, она немного разогналась, сбила локтем прохожего и, ничуть не смутившись своей неловкости, подошла к моему мужу. Хлесткая пощечина ознаменовала знакомство. Александр не ожидал, отступил назад, схватился за щеку.
- Мадам!
- Чтоб ты сдох, сволочь! Испаскудил приличную девушку и в кусты! - скандал еще только начинал набирать обороты. Папа, папа, и зачем только ты ездил в Рязань? Чем, каким зельем тебя там опоили? Почему ты выбрал ее?! Вот бы прямо под нами раскрылся портал на другую сторону мира. И соседи все смотрят, ни один взгляда не отведет! Кошмар и ужас! Мне стыдно до смерти!
- Что вы имеете в виду? Я – граф Соколов!
- Да хоть сам бес! - вторая пощёчина пролетела в воздухе, не коснувшись щеки, - Я Императору доложу! У нее жених есть! Самому графу Ястребинскому просватана была Станислава!
- Боюсь, помолвку придется расторгнуть, - ледяной голос, холодный взгляд, прямая осанка, и я вдруг оказалась задвинута за его спину, - Прошлым днем нас обвенчали с вашей падчерицей.
- Без моего согласия?! Лжёшь! Никто бы не посмел. А если б посмел, то я сама с него рясу сдерну и выпорю по голому заду как скотину! И голову с плеч оторву!
- Нас обвенчали с величайшего дозволения Императорской четы. И я не думаю, что ваша угроза по отношению к Императору может быть хоть сколько-нибудь уместна. Выпороть розгами? - голос человека, обретшего власть, порой наделен страшной силой. Он завибрировал, разлился, словно ветер по мостовой, застыл ужасом в лицах прохожих, - Вы сильно рискуете. Каторга после таких высказываний будет считаться огромным везением. Мечтать выпороть самого...!
- Я? - краски схлынули с лица мачехи, будто бы их и не было. Передо мной теперь не человек, мраморная белоснежная статуя. Каприз античного мастера, чей шаловливый резец отобразил горгону Медузу в старой шляпке посреди Петербурга.
- Вы посмели угрожать самому Императору! – грозно звучит голос мужа. Мачеха обрела потерянную было уверенность, уперла в круглые бока кулаки.
- И кто ж ему об этом доложит? Я – вдова архимага! Мой покойный муж был советником!
- Примите мои запоздалые соболезнования. Должно быть, мой тесть был добропорядочным человеком. Боюсь, что я даже в память о тесте не смогу скрыть ничего от Императрицы. Это дело чести. Ведь я приносил клятву, перед тем как стал доверенным лицом царской четы.