Искушение - стр. 21
– Макс, скажи всем, чтобы не волновались, – попросила я.
Любимый растянул губы в слишком широкой улыбке. Я видела, он сдерживается, чтобы не закинуть меня за спину и не броситься прочь отсюда. Хотя о чем я говорю? Какие волнения! У вампиров нет эмоций.
– Я сейчас приду, – попыталась я подогнать Макса словом.
Он не шевелился.
– Я люблю тебя. – Пришлось привстать на цыпочки, чтобы прошептать ему это в ухо.
– Вау! – хлопнул в ладоши Стиг. – Браво! Парень, мы ее заберем на секунду и вернем в целости и сохранности.
Жалко, что я не умею убивать взглядом. Мне очень хотелось, чтобы Стиг сейчас бился в конвульсиях башкой о камешки у моих ног. Но он стоял. И улыбался. Эта улыбка меня особенно бесила.
– Я останусь. – Макс посмотрел на Смотрителя, чуть склонив голову. Этот взгляд заставил Стига нервно хихикнуть. На фоне всеобщего серьезного молчания со своими ужимками и смешками выглядел он пошло.
Макс прошел мимо застывшей компании, взял в руки гитару.
– Ты позволишь? – глянул он на хозяина инструмента. И не дожидаясь ответа, присел около парапета. Коротко провел левой рукой по стене, обламывая ногти. В последнее время они у него здорово отросли.
– Мы остановились на почтении, – напомнила я, желая поскорее завершить эту неприятную встречу.
– А, ну да! – Стиг потер щеки, но улыбку не убрал. – Мы хотели заручиться твоей поддержкой. Ну что ты против своих же братьев-Смотрителей ничего не будешь предпринимать. И если что, то мы будем вместе.
– Если – что?
Дипломат из Стига был плохой. С первых же слов захотелось послать его куда подальше. Как будто он не знает: «если что», то я его убью.
– Можно мне? – вышел вперед гитарист.
Макс резко оборвал аккорд, но на это никто не обратил внимание. Парень между тем продолжал:
– Олег не успел приехать. Ему бы ты скорее поверила. Он будет здесь через пару дней.
Решили подтянуть тяжелую артиллерию, московских Смотрителей? Конечно, с Олегом мне разговаривать было бы гораздо сложнее, чем с этой компанией. Но с другой стороны, таких глупых условий, как Стиг, он бы не ставил. Олег умен. И он хорошо меня знает. Он знает, что «если что», то я буду не за тех или этих, а за Макса. И только за него.
– Мы думали дождаться его, – на одной ноте вещал гитарист, – но эти упыри нас опередили, и пришлось поторопиться. Нам надо знать, защищаешь ли ты вампиров или мы можем рассчитывать на твою лояльность?
Макс наигрывал что-то знакомое. Кажется, я это уже слышала. В критические моменты в нем открывается масса талантов, о которых я раньше не подозревала. В девятнадцатом веке в Германии была популярна гитара?
– Что ты нам скажешь? – напомнил о себе хозяин инструмента.
Я оглядела собравшихся. Со мной говорили двое, видимо, только они знали русский. Остальные молчали, но смотрели на меня так, словно и без перевода все понимают. Они были на удивление разные. За время общения с вампирами я привыкла к их болезненной красоте, к их мертвенной бледности. Люди же передо мной были высокие и низкие, худые и полные, с живыми заинтересованными лицами. Вздернутые в оживленном ожидании брови, прищуренные в напряжении глаза. Парнишка щиплет чуть пробивающуюся бородку. У девушки на скуле зреет прыщик.
– Я не думаю, что приму участие в каких бы то ни было играх, – сухо ответила я.