Искушение ароматом - стр. 20

Отставив в сторону флакон, безмолвно призывавший воспользоваться его содержимым, она развернула записку. Фразу, написанную каллиграфическим почерком, что указывало на бережное отношение к словам, Вероника зачитала вслух: «Librarium que ste spifical antuare li ar».

В словаре отыскать перевод не составило труда. Куда сложнее оказалось понять суть написанного, дословно переведенного, как: «Библиотекариум, представляющий собой особенный антураж». Следующее предложение было коротким, но также не понятным.

«Mae hi yn mavidе la»^>2.

Вероника догадалась, что прочитанное ею представляло собой сочетание нескольких языков, причем не только латыни, испанского и нормандского, которые она определила при помощи переводчика в браузере. Лингвистический список мог претендовать на значительную полноту. Неожиданно ей захотелось спать. Непреодолимо. Так словно она изрядно потрудилась за день и обессиленно сидела на стуле. Спорить со сном напрасная задача. Постель приняла женское тело в свои объятия, и нежность шелковой простыни как-то по-особенному воспринялась кожей.

Он не пытался понимать не шедшую из головы девушку. Этому его научил ещё отец, растивший сына самостоятельно и менявший мачеху за мачехой. Седовласый с подтянутой фигурой мистер Орхан производил на женщин достаточное впечатление, чтобы те приходили в его дом и даже старались понравиться постоянно хмурому мальчишке, предпочитавшему проводить время с книгами, а не со сверстниками. Мачехи быстренько ретировались из шикарного дома, но вовсе не из-за угрюмого ребенка, а по причине непостоянства его отца. А мальчик привык видеть, как быстро крушатся союзы мужчины и женщины. Привык и к перепадам настроения отца, впрочем, и его избранницы не отличались эмоциональной стабильностью и могли позволить себе яркие приступы истерики и визиты посреди ночи, когда их никто не ждал.

Маленькому Дамиру все это стало видиться само собой разумеющимся. Он и не представлял себе женщину, не учиняющей театральную истерику. Вероника отличалась от них, но незначительно. Присущие ей гордость и чувство собственного достоинства в сочетании с особым стилем одежды заставляли воспринимать эту особу с опасением и благоговением. Он посчитал, что достоин именно такой женщины и что только он обладает правом очаровать её. Поспешное предвкушение победы обернулось для него разочарованием.

Так его никто не обижал. А он не привык прощать обиды.

Туман, сдружившийся с прохладой, норовившей проникнуть внутрь тела, рассеялся. Он уплывал за линию горизонта, придавая тому недостающей четкости. Он ждал этого момента. Тот настал, и он понял, что не представляет, как распорядиться исполнившимся желанием.

Он мог идти дальше, но отсутствие направления, заставляло оставаться на одном месте. Он прикрыл глаза, взяв незначительный тайм-аут. Ни одной мысли, претендующей на озарение, не появлялось. Туман, избавивший от своего присутствия окружающее пространство, переместился внутрь него. Для его извлечения недоставало знаний, как и для понимания дальнейшего маршрута.

Ситуация, тяготившая его, разительно изменилась, как он и желал, но стало только хуже.

Пространство, обретшее четкость, не разделяло чужой растерянности – оно жило собственной жизнью, и он должен был ощущать себя его частью.