Искупление злодейки - стр. 15
Поэтому на защиту границ столица снова и снова посылала войска. Благо местность скалистая, защищать приходилось лишь несколько уязвимых перевалов да троп. Но даже так – жертвы бесконечной борьбы каждый день прибывали в стены храма. И не всегда живыми…
А теперь один из этих ирбисов здесь! Возможно – виновный в смерти многих. Опасный – кто знает, кого он заразит скверной?
Никто не желал ему добра.
Лишь мучений и смерти.
Может, поэтому он отплатил им той же монетой? Поэтому, когда выбрался – всех погубил? А если с ним обращаться добрее, если помочь? Тогда будущее, обещанное сном, изменится?
Я снова взглянула сначала на свою тарелку, где от белого бока надкусанной репы поднимался ароматный пар. А потом на тарелку Ирбиса… Решение было очевидно. Желудок несогласно заурчал, но я решительно поднялась с места. Взяла обе посудины и, пока никто не смотрел, выскользнула из столовой.
От гнили я избавилась, выкинув её в отхожее место. Посуду хорошенько помыла, всё переложила – накрыла крышкой репу с сухарями, прихватила в карман фляжку с водой и поспешила к подвалам. Пока я шла вдоль длинного коридора мимо окон – в каждом мелькало моё отражение.
Оно было темнее, чем моё лицо, а глаза казались чёрными провалами.
– Ц-ц-ц… Элиза… что ты опять творишь? – цокнуло отражение, исказив тёмный рот. Я видела это лишь краем зрения. И не собиралась отвечать.
– …
– Сама не поешь, а врага накормишь?
– …
– Он же всех здесь зарежет, как глупых цыплят.
– …
– Лучше добавь в еду крысиный яд. Тогда шанс, что всех спасёшь, будет куда выше. Подумай сама – ты убьёшь зло. Разве это не лучшее искупление?
– Перестань! – не выдержав, шикнула я на дурацкое отражение. – Каждый достоин второго шанса!
– Даже убийца? Даже насильник? А может, и крыса, которая разносит скверну, тоже достойна жить?
– Но я же совершила зло. А мне дали шанс. Так почему я должна отказывать в нём? Учение храма гласит, что любовь сердца всё лечит, даже злую душу…
– А ты уже разобралась, что такое любовь? – усмехается отражение. Знает же, как побольнее ткнуть!
– Разберусь! – бурчу я. – А пока я сделаю так, как правильно. А теперь замолчи! Иначе меня снова почитают странной!
Отражение засмеялось, но вскоре смех затих. А само оно растворилось. Хотя я знала – оно никуда не ушло. Наблюдает и ждёт, когда я оступлюсь на своём пути.
Спустившись на два пролёта вниз, я добралась до нижних этажей. У входа к темницам дежурили два статных молодых оборотня. Оба волки. Светловолосый был мне незнаком, но того, что с тёмными волосами я сразу узнала – это был Янтар.
Он ещё не выздоровел – под его свободной белой рубахой угадывались бинты, толстым слоем перетягивающие торс. У волков регенерация хорошая, но раз Янтару не сняли повязки – значит, ранение серьёзное. Ему бы в койке лежать, но вместо этого оборотень стоит здесь и беззаботно болтает со вторым стражником, то и дело громко смеясь, показывая белоснежные зубы.
Едва я спустилась с лестницы, он повёл носом, будто принюхивающийся зверь – и безошибочно повернул ко мне голову, сощурил золотистые глаза. А потом широко улыбнулся, показав удлинённые клыки.
Что-то заворочалось у меня в душе, царапнуло.
Это было впервые, что кто-то встречал меня улыбкой.
Я не знала, как реагировать.
– О! Ведьмочка! – рыкнул он. – А ты точно ведьмочка? Не призрак? А то возникаешь, словно из-под земли.