Искупление злодейки - стр. 10
Командир рявкает, отдавая приказ. Солдаты уже призывают магию.
Воздух вспыхивает сложной вязью, которая устремляется к мчащемуся к воротам зверю. Магия нитями опутывает мощное тело, вминаясь в мышцы до крови. Ирбис ревёт, трясёт головой, его спину сотрясает от ударов синих молний. Раз. Второй! И вот, сцепив челюсти, зверь валится на белый снег, теряя сознание.
Из его пасти вырывается облачко пара, и тело начинает преображаться.
Оно уменьшается в размерах, чёрно-белая шерсть исчезает, обнажая человеческую кожу, испещрённую белёсыми шрамами. Позвоночник выпрямляется, изогнутые когти втягиваются в пальцы. Сверху возникает изорванная рубаха, вся в бордовых разводах. Судя по всему, спину мужчине исполосовали хлыстами.
Спустя три удара сердца, на снегу уже лежит не зверь, а человек. Мужчина.
Его крепкие, тренированные боями мышцы бугрятся рельефом. Чёрные волосы с редкими белыми прядями разметались по снегу. А лицо даже в бессознательном состоянии искажено от ярости.
Это лицо…
У меня пересыхает во рту.
Я видела это лицо сотни раз. Его невозможно забыть. Невозможно перепутать! Оно снилось мне слишком часто… мучило ночами! И вот – его обладатель здесь. Передо мной.
Происходящее кажется мне нереальным.
Будто ещё один кусочек сна. Осколок кошмара.
Солдаты что-то кричат, суетятся служительницы, но для меня мир сливается в общий гул.
Но раз ОН здесь… значит ли это, что отражение было право – и мои сны, это возможное будущее? Если кто и заявится за этим зверем, то это будут не солдаты Руанда. Это будут его соклановцы. Они разрушат обитель. Отомстят нам всем.
Значит… грядущее предрешено?
Значит… мы всё умрём?
Сердце спотыкается в груди, а потом начинает колотиться так бешено, будто сейчас проломит рёбра. Я вдруг понимаю – вот он, мой шанс на искупление.
Вот то огромное доброе дело, что я могу совершить!
Предотвратить ужасное будущее. Остановить резню до её начала.
И тогда…
Тогда…
Я искуплю вину.
И стану свободна!
– Смотрите, – вдруг говорит кто-то, – безумица-то улыбается.
Глава 3
***Элиза
– Ох, Элиза… Ты серьёзно хочешь поговорить с тем ирбисом, которого привезли три дня назад?! Ты совсем ненормальная? Кто ж тебя пустит в темницу? А если разрешат – это будет ещё хуже! Да я бы в обморок упала только от его вида! Они страшные! Уродливые! – шептала маленькая Тия, натягивая одеяло повыше. Её волчьи уши испуганно прижались в человеческой голове, и хоть хвоста я не видела, но уверена – он тоже поджался.
– Ну не знаю… Он показался мне скорее красивым, – ответила я, снимая со швабры грязную тряпку.
“Пугающе красивым”, – добавила в уме.
– Ни за что не поверю! Они воплощение кошмара!
– Тебе и мышь покажи – в обморок хлопнешься, – заметила я, полоская тряпку в ведре. Потом насадила её на деревянную швабру и с нажимом провела по полу. Протянула вдоль ряда коек с пациентами, собирая пыль.
Через окна проникал дневной свет. Запах мяты от лекарств смешивался с неизменным гнилостным запахом болезни. Тишину разбивало дыхание пациентов и редкие высказывания Тии.
Здесь была палата для сложных пациентов.
Многие из местных молча смотрели в окно, не реагируя на окружающий мир. Другие почти всегда спали или отвечали односложно. Но Тия была иной. Разговорчивой, хотя и очень пугливой. Одним словом – ребёнок. Ей было от силы десять. И она застряла в частичной трансформации.