Искупить кровью! - стр. 19
– Слышь, недомерок… – Фиксатый вдруг сделался совершенно серьезен и даже грозен. – Вон твои командиры, а вон главный – Василий Федотович Крагин. Понял?.. Мясо ему отдай.
Сидящие по бокам от рослого кандидаты в аникинские командиры фыркнули от смеха, а рослый, тот, что претендовал на самого главного, одобряюще кивнул.
– Тебе и макарон хватит, – отчетливо и чуть ли не с заботой о ближнем произнес он.
Тут фиксатый добродушнейше улыбнулся и настойчиво толкнул Андрея в плечо: давай, мол, двигай к главному, не задерживай порцию.
– Хорошо-хорошо, будет вам мясо, – как ни в чем не бывало ответил Андрей и, уже принявшись жевать первую ложку с макаронами, обильно приправленными вкуснейшей тушенкой, с набитым ртом ответил: – Только сейчас оно жесткое. Вам жевать неудобно будет. Зубы-то беречь надо, и так вон, железные. Будут вам через пару часов – котлеты…
Фиксатый непонимающе оглянулся на своих корешей, потом снова – на Аникина.
– Какие котлеты? – все еще не понимая, почти растерянно спросил он.
– Известно какие… Из фарша, – объясняюще, как бы досадуя на непонимание собеседника, уточнил Аникин.
– Фарш за пару часов приготовится… – Аникин похлопал себя по животу и продолжил: – А там – и котлеты готовы…
Оглушительный хохот раздался со всех сторон, подтверждая, что почти весь взвод наблюдал за разговором.
– Ах ты гад!..
Андрей ждал этого выпада. Фиксатый попытался схватить Аникина за шею, но тот резко наклонился вперед, и Фиксатый, ухватив воздух, не совладал с инерцией и кубарем скатился в окоп. Хохот прокатился с новой силой. Дружки фиксатого дернулись было вперед, но рослый остановил их:
– Тихо вы… Теренчук катит…
Взгляд его, кипящий злобой, буравил Андрея насквозь, и тому стоило немалых усилий не отвести глаз в сторону.
– А тебе, падла, не жить, – полушепотом цедил рослый. – Из тебя котлеты наделаем…
В этот момент к ним подошел замкомвзвода.
– Шо тут зробылось? – сурово, отрывисто спросил он.
Аникин, все также держа тарелку и ложку, вытянулся во фрунт:
– Все в порядке, товарищ сержант. Боец вот оступился…
Из окопа выбрался фиксатый, весь пунцовый, извалявшийся в пыли, он старался не смотреть ни на Аникина, ни на дружков.
– Шо, Гуциревич, ножки ослабли? – еле сдерживая за суровостью нотки смеха, спросил Теренчук. – Може, треба тоби усиленную порцию питания выбить? А, котлеты, к примеру?..
Гуцик, красный как рак, продолжал отряхиваться, бросая исподлобья на Аникина ненавидящие взгляды.
– А ты, Аникин, – за мной…
Не дожидаясь ответа, замкомвзвода повернулся и с удивительной для его кряжистого, тяжеловесного тела быстротой пошел вдоль окопа.
По дороге замкомвзвода, не сбавляя суровости, отчитал Аникина:
– Шо ты? Не успел прийти в роту и борзеешь? Со своим отделением треба макароны трескать, а не шариться по позициям…
– Так я же, товарищ сержант…
– Отставить!.. Так я же… пошукал, с кем связаться… с цим… Чикнут тоби враз. Це ж не просто части. Це ж ШУ-РА!.. Зрозумил?
– Виноват, товарищ сержант. – Аникин замялся, переминаясь с ноги на ногу. – Не понял…
– Не понял. Як с уркаганами собачиться вин понял… Позывной Шу-Ра. Штрафная рота…
Сержант вдруг прервал свой наставнический ликбез и хмыкнул.
– А гарно ты им пятаки утер… Котлеты! Ладно, тикай до сержанта Бережного. Це твой командир отделения. И от него – ни на шаг! Вона его лысина из окопа сияет.