Искупить кровью! - стр. 16
Развернувшись влево, Аникин увидел, как танкист сцепился со здоровенным немцем на дне траншеи.
– Саранка, бегом – помоги танкисту!
Крикнув, Андрей спрыгнул в траншею. С двух сторон она подходила к двери дота. Дверь была наглухо заперта. Дав еще одну очередь в лежащих, Аникин подобрал возле одного из убитых гранаты с деревянной ручкой – немецкую «колотушку» и взобрался обратно на бруствер. Выдернув обе чеки, он запихнул гранаты в боковую амбразуру и прижался спиной к железобетонному колпаку дота. Послышались глухие хлопки. Саранка, подбежав к катающимся по земле, замер, не зная, что делать дальше. Немец, потеряв каску, вынырнул наверх своей ярко-рыжей шевелюрой. Подмяв под себя танкиста, он всей массой своего ражего тела навалился ему на шею. В этот миг Саранка и саданул его со всей мочи прикладом по рыжему затылку.
Саранкиных силенок не хватило даже, чтобы оглушить немца. Тот, бросив полупридушенного танкиста, как раненый медведь, кинулся на Саранку и схватил того за горло. Аникин метнулся ему на выручку. Но Андрей опоздал. Танкист, поднявшись сзади, остервенело схватил немца за лицо и всадил ему штык в горло. Кровь хлынула из артерии, залив гимнастерку и лицо Саранки.
Тяжело дыша, все трое на секунду замерли над упавшим немцем. Тот «доходил» – с кровавой пеной на губах, сучил ногами, хрипел и выплевывал бурые сгустки, хватаясь руками за землю и ботинки солдат.
А тем временем линия атакующих, смяв сопротивление на позициях, покатилась вглубь обороны немцев, к тяжелым гаубицам. Там вновь закипела беспорядочная стрельба. Судя по всему, фашистские артиллеристы не хотели сдаваться без боя.
Танкист первым вышел из оцепенения:
– Быстрее, вперед…
– Погоди, с дотом надо закончить. Может, они там, гады, затаились и сидят…
Но танкист, повернувшись к ним спиной, уже мчался вперед.
– Вот черт, он же не слышит ни хрена… – с досадой сплюнул Аникин и развернулся к доту.
– Ладно, давай раскурочим эту скорлупку! Гады, заперлись… – крикнул он.
Но сделать это оказалось не так легко, как сказать. С наскока Андрей дал очередь по двери, но массированная, бронированная, она не явила ни малейшего намека на желание открыться. Пули срикошетили от металла, чудом не задев обоих солдат.
– Врешь, не возьмешь… – секунду подумав, стиснув зубы, прохрипел Аникин. Он огляделся вокруг, словно в поисках чего-то.
– Вот!.. А ну, хватай… – Аникин подбежал к убитому немцу и взял того за руки. Саранка послушно кинулся к ногам фашиста.
– Зачем, товарищ…
– Много болтаешь!.. Тащи вот сюда… – огрызнулся Андрей.
С трудом они дотащили тяжеленного немца к доту и вывалили на бруствер, как раз напротив двери.
– Так-то, будет нам укрытие.
Взобравшись наверх, они залегли за трупом. Убрав пулеметные сошки, Андрей просунул ствол «ДТ» немцу под мышку и выцелил дверной замок, зону границы между краем двери и бетонным косяком дота.
– Перезарядите, товарищ командир! – Саранка протянул Андрею полный пулеметный диск. Заменив обойму, Аникин нажал на спусковой крючок. Утробный гулкий грохот наполнил траншею. Куски раздробленного бетона разлетались вместе с пулями. Андрей переждал несколько секунд, пока уляжется пыль.
– Смотрите, товарищ Аникин…
Дверной металл в месте, куда Аникин метил, вмяло, будто жестянку, по которой кто-то ударил кувалдой. В стене зияла выщербленная дыра. Куски бетона вырвало, словно мясо, оголив стальной скелет замочного механизма.