Искры летнего костра - стр. 12
— Занимайся своим делом, — торможу его. — Я на пробежке, и ещё не закончила её.
Попутно шевелю носом, проверяя таким образом его сохранность. Вроде нормально, только немного щиплет, а значит, ничего страшного.
— Если это не обработать в ближайшие минуты, к детям тебе в ближайшие дни лучше не приближаться, — игнорирует все мои слова. — Моральные травмы им явно ни к чему.
— Все так плохо? — ощущаю, что лицо начинает печь все сильнее. Печь и чесаться.
— Поправимо, — подмигивает он и отходит к турникам забрать свою футболку. — Пойдём.
И я иду. Иду, потому что до смерти боюсь сама обрабатывать собственные раны. В детстве от волнения в таких ситуациях я даже теряла сознание. Да и сейчас иногда близка к этому. И сейчас чувствую, как начинает подташнивать от мысли о перекиси и зелёнке.
Холодов воплощает все свои угрозы в жизнь, и уже через десять минут мы сидим в его комнате, а на моем лице ликующе шипит и щиплет ненавистная перекись.
До боли закусываю губу, потому что голова идёт кругом от происходящего. Угораздило же мою психику обладать такими интересными качествами.
— Ну ты чего? — явно пытается взбодрить Егор, прежде чем ещё раз начать промачивать ватным диском раны. — Это ведь совсем не больно, даже дети знают.
Но мне совсем наплевать, что они там знают, потому что тошнота по-прежнему стоит комом в горле. Не будут же я делится тем, что в свои двадцать два не могу справиться с собственной головой.
А вид у меня действительно шикарный. Как только Егор заставил умываться, смогла оценить его собственными глазами. Перепачканное землёй лицо, с кровоподтеками на носу.
К счастью, или не совсем, но глубоких ран не оказалось. Вместо них полностью краснючий, стертый до мяса, нос. Прекрасное начало очередного многообещающего дня. Ничего не скажешь.
Егору приходится выкрутиться и заставить меня прикрыть эту красоту мягким пластырем телесного цвета. И выглядит это смешно. Даже не сдерживаю смех, когда в очередной раз смотрю на своё отражение в зеркале.
Пластырь телесного цвета прекрасно выделяется на фоне раскрасневшегося лица.
— Спасибо, — на секунду я даже забываю, что это тот самый Холодов, которого я когда-то до смерти боялась.
На губах играет легкая улыбка, но когда я вижу, что внимательный взгляд серьезно заострён на моем лице, становится не по себе. Неужели, все-таки узнал?
От одной этой мысли по телу пробегают неприятные мурашки.
9. 8
Семь лет назад
Смена в лагере не отличается ни от одной из множества других, уже проведённых здесь. Единственное - это мой проснувшийся талант к рисованию. Правда, судя по тому, что я вижу сейчас перед собой на альбомном листе, его попросту нет. Но от этого желание взять в пальцы карандаш и рисовать что-то из того, что яркими картинками всплывает в голове, никуда не пропадает. Наоборот, ощущаю воодушевление, стоит только присесть отдаленно от остальных и коснуться грифелем чистейшего белого простора.
Словно в мультике в один момент создаётся ощущение, что вокруг головы начинают летать птички, от появившегося резкого головокружения и неприятной ноющей боли. Зарываю глаза и касаюсь ушибленного места.