Искры - стр. 2
– Только не это, – бессильно выдыхаю я.
– Что? – оборачивается ко мне Илья, один из моих пожарных братьев.
– Жаль животинку, – качает головой Артём, мой напарник, устремив взгляд в эпицентр событий.
– Только не он, – говорю я, принимая из его рук бутылку и делая жадный глоток воды.
Конечно, мне жаль кота – он надышался угарным газом. Несчастные животные нередко становятся жертвами огня. Но сейчас я имею в виду Данилу – еще б лет сто его не видеть.
– Думаешь, у него получится? – хмыкает Илья, наблюдая, как Адамов на глазах у изумленной толпы проводит еле живому коту реанимационные мероприятия – пальцами надавливая на грудь, качает сердце и периодически вдыхает в его нос воздух.
– Гляди-ка, – удивляется Артём, заметив, как животное вдруг встрепенулось.
Кот задышал, открыл глаза и тряхнул головой. Данила передал его на руки рыдающей от счастья хозяйке. Толпа облегченно вздохнула.
– И почему это не крыса, застрявшая в канализации?
Я хмурюсь, заметив на себе удивленные взгляды сослуживцев. Я что, сказала это вслух? Вот же блин.
– Что? – отмахиваюсь я. Спешно отворачиваюсь, чтобы Адамов меня не заметил, и перехожу на сердитый шепот: – Это человек, из-за которого я пошла в академию и стала пожарной.
– Это плохо?
– Он сказал, что мне там не место!
– У-у-у-у… – дружно мычат они.
Видно, что друзья ждут подробностей, но я спешу к машине. Каждый раз, думая о Даниле, я представляла нашу встречу. Разумеется, это должно было произойти на службе. Он увидел бы меня в обмундировании, и от изумления у него отвисла бы челюсть.
«Женщинам не место в этой профессии!» – эти его слова мне не забыть. Они стали движущей силой, которая помогала мне добиваться все новых высот все последние годы. После него десятки мужчин говорили мне подобное, но их мнение совершенно меня не трогало. Я хотела утереть нос тому единственному, назло которому сделала карьеру в этой сфере! Спала и видела тот день, когда мы столкнемся лицом к лицу и Данила поймет, что проиграл!
Но вот он здесь – всего в паре-тройке метров от меня, и я сбегаю. Мечтаю раствориться, исчезнуть, чтобы он не заметил моего присутствия. Потому, что так же, как и семь лет назад, я теряю чертово самообладание рядом с ним. Превращаюсь в глупую малолетку, которая втрескалась в подчиненного своего отца и у которой нет ни единого шанса обратить на себя его внимание. Да что со мной не так?!
– Эй, а что, у нас щас в пожарные баб берут? – раздается чей-то голос из толпы.
Твою же мать. Как я это ненавижу…
Поднимаю взгляд. Толпа великовозрастных бездельников, всем немного за тридцать, с бутылками в руках – пришли поглазеть на пожар. Тот, что орал, уже в изрядном подпитии: стоит, пошатываясь и держась за плечо собутыльника. Улыбается во весь рот, в котором не хватает пары зубов. Наслаждается вниманием толпы, а его дружки, готовые в любой момент поддержать, жадно и восторженно ловят любые его слова.
Знаю я таких. Вожак местной кучки придурков. Первый парень на деревне. Мачо недоделанный. Как выпьет, жалуется, какие девки меркантильные пошли, а сам живет с мамкой на ее пенсию, рубится сутками в приставку и никак не может найти работу. Такие всегда громче всех орут, когда выпьют, и готовы с пеной у рта учить женщин, как им варить борщи, рожать детей и помалкивать, пока мужик говорит.