Исключительно твой - стр. 13
– У тебя, кажется, мясо горит, – съезжаю, поведя носом.
– Да блин! – Марат оглядывается, зарывшись пятерней в волосы. – Погоди, я сейчас сниму и вернусь.
– Не могу. Мне малышню уложить надо.
– Ладно. Тогда я приду, как справлюсь.
– Так не положено ведь, – теряюсь от его напора.
– Мы никому не скажем. Ну, все. Убегаю…
Растерянно провожаю взглядом широкую спину Марата. Ничего не могу с собой поделать. Он мне страшно нравится. Хромая, бреду к зданию интерната. Проверяю детвору. Перекидываюсь парой слов со старшими, малышам читаю сказки, а те доверчиво льнут ко мне. Будучи еще наивной дурочкой, я верила, что обязательно смогу кого-нибудь из них забрать в свою семью…
– Афин, – в тишине комнаты зовет меня воспитательница. – Ты никак задремала?
– Нет.
– Там к тебе пришли. Такой… темненький.
Сердце подпрыгивает в груди.
– Спасибо, – шепчу, осторожно отвожу ручку Танюшки, даже во сне продолжающую сжимать мой указательный палец. Встаю. У зеркала в коридоре останавливаюсь ненадолго, жалея, что не потрудилась хоть немного прихорошиться. Это то же самое зеркало, у которого я лет пятнадцать назад крутилась, собираясь на свое первое свидание. Смешно… И страшно почему-то, и томно.
Касаюсь пальцами лица. Убеждаю себя, что оно по-прежнему красиво. Все-таки у меня были самые лучшие врачи. Может, права Сергеевна, и мне стоит перестать зацикливаться на прошлом, позволив себе небольшую, придающую уверенность шалость? Марат как раз из тех мужчин, рядом с которыми у женщины очень быстро поднимается самооценка.
Спускаюсь потихоньку. Таблетка, видно, перестает действовать, и ступать на ногу все больнее. Поморщившись, выглядываю в окно. Марат сидит на качелях, поставив на колени полную снеди тарелку.
– Марат! – зову, поколебавшись. Он торопливо преодолевает двор. – Проходи!
– Будем нарушать? – сверкает глазами.
– Похоже на то. У меня нога вконец разболелась. Или так, или отложим.
– Да какой там?! Я тебя лечить буду. Вот, вроде бы ничего получилось. – Берет с тарелки зарумянившуюся ножку и подносит к моим губам. Делать нечего. Откусываю. Слизываю жир с губ под его плавящим косточки взглядом.
– М-м-м. Фкушно… Но мне лучше присесть.
– Куда идти? – спохватывается Марат.
– Куда поближе, – указываю на первую попавшуюся дверь. Он кивает. Отставляет тарелку на покосившуюся тумбу, подхватывает меня на руки и заносит в музыкальный зал. Прячу нос у Марата на шее. Ловлю себя на том, что хочу его запахом, им изнутри пропитаться. И хоть так утолить проснувшийся всепоглощающий голод. В комнате тихо. Поэтому надсадные звуки моего дыхания невозможно скрыть. Он прекрасно понимает, какие чувства во мне пробуждает.
– Нужно включить свет.
Марат осторожно опускает меня на пол. Но меня все равно ведет, голова кругом… Чтобы устоять, хватаюсь за мебель и случайно ударяю по клавишам стоящего у стены фортепиано.
– Черт! – ругаюсь. Марат тихо смеется.
– Где-то тут выключатель, – шепчу, ощущая странное, давно забытое чувство смущения.
– Не надо света.
– Темно ведь, – вздыхаю.
– Если ты откроешь глаза, то сможешь убедиться, что света с улицы вполне достаточно. Романтика, ну!
Медленно поднимаю ресницы. А ведь я и впрямь все это время стояла, зажмурившись, как малолетка, на которую, наконец, обратил внимание самый популярный в округе мальчик. Блин. Неловко-то как. По живому…