Исключительная благодать - стр. 18
– Он так ждал тебя. Говорил, хочу погладить по голове сыночка… Но не переживай, он понимал, что дорога дальняя, и дела у всех свои… Завтра съездим на могилку, он рад будет. Хорошо, что приехал. Спасибо тебе, сынок! – она опять заплакала.
– Мамочка, теперь всё будет по-другому. Поедешь со мной, будем жить вместе. Я дом достраиваю большой. Все будет хорошо. – Слова и слезы лились потоком.
– Куда же я уеду, кто будет ходить на могилку?
– Мы будем приезжать. А я тебя заберу.
Пришли соседи, дед Фёдор принёс бутыль самогона. Вадим пожалел, что не привёз ни продуктов, ни спиртного. Магазина в деревне не оказалось, давно закрыли, а до соседней деревни почти тридцать километров, машина есть только у фермера Васьки.
На столе появились щи, картошка на сале, квашеная капуста с луком, свёкла с чесноком. Выпили за приезд, потом за отца, потом за всех. Телевизор показывал с рябью, иногда давал помехи, но после удара сверху по корпусу прекращал, как ворчливая жена после окрика мужа.
На экране появилась знакомая телеведущая, которая показала фото больного ребёнка и попросила перечислить деньги на лечение в фонд «Катюша». Дед Фёдор ловко набрал на телефоне номер и отправил 100 рублей.
– Пусть хотя бы дети будут здоровы. Мы-то с бабулей и так проживём. Верно я говорю? – обратился он к своей супруге Фёкле.
– Конечно, конечно. Тем более и пенсию подняли на пятьсот рублей. Пусть деток вылечат.
– И часто вы так перечисляете? – оживился Вадим.
– Да почти каждый месяц, и не только мы, твой батя ещё нас приучил. Это и как память ему за благое дело. Он там всё видит, радуется.
Дед Фёдор ещё что-то сказал и со вздохом перекрестился, но последние слова Вадим не расслышал, он сидел как оглушённый. Когда-то он быстро смог понять, позаимствовать и в чем-то даже «усовершенствовать» схемы работы благотворительного фонда. Но только сейчас ему открылась истинная причина их процветания. Вадиму хотелось открыть старикам глаза, но он кое-как сдержался, иначе тень сомнения легла бы и на него.
– А ты, сынок, тоже перечисли детишкам, если у тебя есть деньги. Память отцу будет. Его добро людей будет греть.
Вадим открыл рот, нелепо махнул рукой, потом медленно достал телефон из кармана и спросил у деда Фёдора, на какой номер отправить деньги…
Писатель дописал последнюю строку рассказа и задумался. Сморщил лоб, начал перечитывать, но бросил на середине. Вспомнил лицо больного мальчика, которому требовались дорогие лекарства. Вот напишу рассказ, люди перестанут делать пожертвования, и на моей совести будет смерть мальчика? Хотя, с другой стороны, много ли сейчас читают? Ну прочтёт один процент тех, кто жертвует деньги, или ещё меньше. А вдруг как раз этого процента и не хватит? Ведь не все средства благотворительные фонды тратят на свои нужды, двадцать-то процентов достаётся больным.
Он встал и, сцепив сзади руки, заходил по комнате.
И чем больше думал, тем быстрее шагал, пока чуть не столкнулся со своей супругой Верой.
– Ты что, как Ленин перед бурей, шастаешь, писатель несчастный? Опять не придумывается концовка? Или начало не вырисовывается? – Она хорошо знала мужа и, видя его муки, готова была помочь: – Давай, рассказывай! Мигом придумаю и начало, и финал! Или у тебя любовный роман в голове крутится?