Исключение из правила - стр. 17
Катя напряглась, прищурилась, а потом вскинула подбородок. Не мог же я ей признаться, что и сам с Антохой связь особо не поддерживал, только раз пытался до него достучаться, выяснить, как там она, но Антон сказал, что знать ничего не знает. Из чего я и сделал выводы: контактов они не поддерживали.
- Козёл твой Антон. И ты козёл.
Интересные заявления.
- Ага, зато ты, Катёна, у нас святая добродетель. С одним покрутила, с другим помутила, не определилась, словом.
- Вали давай! - она ткнула пальцем в сторону выхода.
- Да ты не приказывай, на меня не действует. Знаешь, даже смешно.
- Я сейчас позвоню в полицию.
- Да никуда ты не позвонишь, дурочка. Себя-то не обманывай. И что вообще им скажешь?
- Это уже моё дело. Найду, что сказать, не сомневайся.
Она отвернулась, возмущённо дыша. Видимо, искала новые колкие фразы, чтобы пронять до глубины души. Только всё зря. На каждую у меня уже был готов ответ.
- А раньше тебе нравилось… - протянул я.
- Раф, не надо.
- О, как… уже Раф, а не козёл, - усмехнувшись, я прислонился бедром к кухонной тумбе, бросил короткий взгляд на столешницу.
Между упаковкой чая и какими-то баночками специй лежало лекарство.
- Что это? - я взял один из блистеров с таблетками и поднёс ближе к глазам. Название ничего мне не сказало. – От чего пьёшь? Ты болеешь? Простудилась?
Теперь её отсутствие легко объяснялось.
- Да, приболела, - она подошла и выдернула лекарство из моих рук, открыла ящик и закинула туда. – Всё нормально, жива, почти здорова.
- Если тебе что-то надо, скажи, - вдруг неожиданно для самого себя предложил я.
- Да, надо, - она задумчиво покусывала нижнюю губу, - чтобы ты ушёл и больше никогда и ни под каким предлогом сюда не возвращался.
- Ну, такого я пообещать не могу, - усмехнулся краем губ, - но я уйду. Пока что.
- Не пока что, а вообще. И дорогу сюда забудь. Тебя никто не звал и не приглашал.
- Если надо, я сам себя приглашу, куда захочу и когда захочу.
- Это проникновение на частную территорию.
Её обвинение меня в конец рассмешило.
- Думаю, твоя «частная территория», - окинул её многообещающим взглядом с ног до головы, - совсем не будет возражать, когда я на неё… поправочка, в неё… проникну. М-м-м?
Виноградова мигом вспыхнула и с ответом не сразу нашлась. Пока она напрягала извилины в поисках подходящей фразы, я подошёл к столу, где лежал её телефон.
Схватил его и, игнорируя попытки забрать мобильник, отодвинул Катю в сторону.
- Положи, ты не имеешь права!
- Ты чего так напряглась? – недовольно протянул, а сам уже набирал свой номер.
Дождался пока пойдёт дозвон и только после нажал на отбой.
Катя сразу поняла, что я сделал, недовольно насупилась, схватила сотовый, спрятала глубоко в карман.
- Я номер сменю.
- Меняй, сколько влезет, я всё равно его разузнаю.
Пожал плечами, а потом вдруг шагнул ей навстречу, загоняя в ловушку между собой и столешницей.
Катя выпрямилась по струнке смирно и, кажется, забыла, как дышать.
- А ты забавная… стала, - вынес ей вердикт.
И приметил возмущение, плескавшееся в глубине серых глазах. Это тёплое жидкое серебро быстро превращалось в несгибаемую сталь.
Характер – вот что мне понравилось в ней с самого начала. Катя не вела себя как выскочка, но и мямлей тоже не была. Особой красотой, - внешней, броской, говоря более понятным языком, - не выделялась. Но содержалась в ней какая-то природная внутренняя мягкость, делающая девчонку необычайно женственной и притягательной. А за год добавилась практически болезная хрупкость.