Искатель истины - стр. 21

То же и с Джунаидом: он говорит о том, кто разглагольствует перед толпой и потому может говорить лишь на какие-то общие темы и о вещах, приносящих удовольствие публике. Настоящий суфий, как и любой эксперт или профессионал, может всерьез обучать только тех, кто знаком с основами его учения.

Люди, отчасти занимавшиеся изучением суфизма, или же те, кто думает, что им занимались, как правило, начинают сами учить. Это нормальная стадия в развитии ученика, но не учителя. Вот почему суфии говорят: «Моя заветная мечта была учительствовать, но мне пришлось дожидаться, пока не пройдет мое желание учить, чтобы я смог по-настоящему заняться этим».

Даже люди с безупречной репутацией страдают от такого рода тщеславия, заслоняющего от них факт, что желание учить – ловушка, расставленная тщеславием.

Один из учеников великого Абу-Хавса испросил разрешение учить. Мастер дал согласие и сам присутствовал на его первой лекции.

Когда ученик – Абу-Усман – закончил, вперед вышел нищий. Не успел тот и рта раскрыть, как Абу-Усман скинул свой халат и отдал ему.

Учитель встал и закричал:

– Ты лжец! Не смей говорить с людьми, пока в тебе есть это!

Абу-Усман спросил:

– Что «это»?

– Ты просто доставляешь себе удовольствие, а человеку нуждающемуся мешаешь смиренно попросить за себя самого, – ответил мастер.

У нищего и ученика много общего: оба должны достичь стадии, на которой они готовы просить. Именно эта позиция фокусирует соответствующим образом ум, благодаря чему появляется способность к правильному получению.

Вопрос: Если суфии безразличны к вещам этого мира, то почему же многие из них были заметными фигурами в искусстве, науке, государственной деятельности и литературе?

Ответ: Суфии безразличны к вещам этого мира, когда эти вещи связаны с тщеславием и когда им приписывается некая жизненная ценность, превосходящая их подлинное значение. Но суфии работают в этом мире, а значит, и с «вещами этого мира».

Есть масса способов работать в мире и с миром, о которых обычный человек, не понимающий всех причинно-следственных связей людей, событий и вещей, совершенно не подозревает.

Наиболее известная на эту тему история повествует о том, как Хидр обучал Моисея, взяв его с собой в путешествие и совершая необъяснимые поступки.

Суфий к тому же должен быть защищен в миру, до некоторой степени благодаря своей осознанности: «как верблюд в пустыне», согласно поговорке, указывающей на приспособленность к среде.

По этому поводу можно вспомнить историю из древнего классического трактата «Лейла и Меджнун», созданного Низами:

Жил-был царь, который приблизил к себе некоего юношу и очень привязался к нему.

Но спустя некоторое время тот осознал, что не может доверять царю, несмотря на все уверения того в преданности. Тогда юноша стал каждый день кормить на псарне царских собак – свору злобных тварей.

И вот случилось, что однажды царь, разгневавшись на молодого человека, велел бросить его псам. Но они не тронули его, потому что хорошо его знали.

Вопрос: Многие суфии, включая Джами, Саади, Худжвири, выступали в литературе всего лишь как простые биографы великих учителей. Теперь же они сами почитаются как святые. Почему так?

Ответ: На это ответил Шах Шуйя из Кирмана, сказав: «Великий человек велик, пока не знает об этом. Святой свят, пока не ведает этого».