Искал Аллаха – нашел Христа. История бывшего мусульманина - стр. 9
Некоторые родные и друзья гостили у нас по несколько месяцев. Гостеприимство Амми, как и ее дипломатичность, были неистощимы. Когда я вспоминаю тех, кто гостил у нас, первыми приходят на ум Нани-Амми и ее старшая сестра, которую мы звали Мама. Мама была чудесная женщина, маленькая и хрупкая, но со звонким заразительным смехом и огромным сердцем. Она всегда готова была играть со мной в настольные игры – и не только проявляла бесконечное терпение к трехлетнему мальчугану, но и готова была отвернуться, когда мне хотелось сжульничать.
В день этого происшествия Мама была у нас. Они с Амми сидели наверху, а я внизу катал игрушечные машинки, которые купила мне Амми, чтобы я не приставал к ней с просьбами: «Купи! Купи!» при каждом походе в магазин. С Баджи, моей старшей сестрой, мы отлично ладили. Сначала она играла со мной в машинки, потом я с ней в ее коллекцию «Моих Маленьких Пони». Она сама выбирала себе машинки, я – сам себе лошадок. Лошадок я выбирал наугад, а потом старался убедить Баджи, что моя – самая лучшая. А Баджи всегда выбирала «Ламборджини», и я убеждал ее, что мой «Понтиак» лучше.
Баджи уже наигралась в машинки и пошла за своими пони, а я еще катал свой «Понтиак» по полу и между кушетками. Подняв глаза, я увидел открытое окно – из тех, у которых рамы поднимаются вверх. Почему-то мне пришло в голову, что сейчас самое время устроить «Понтиаку» аварию. Я прокатил машинку по подоконнику и с размаху врезался ею в оконную раму!
Как упало окно, я даже не помню. Помню только острую боль, поток крови и то, как, громко рыдая, зову Амми. И помню, что случилось дальше.
Когда Амми прибежала вниз и увидела, что случилось, то в первый миг едва не разрыдалась сама, но быстро овладела собой. Она была женой моряка – а значит, умела играть роль не только матери, но и отца, и понимала, что сейчас не время для слез. Вместо этого, препоручив свой страх Аллаху, она начала действовать.
Она подняла окно, обернула мою руку полотенцем и торопливо надела бурку. Препоручив Баджи заботам Мамы, Амми отнесла меня в машину и повезла в клинику. Всю дорогу она читала дуа. Какие-то молитвы брала из Корана, какие-то из хадисов, которые помнила наизусть, в каких-то импровизировала сама. Она полностью положилась на волю Аллаха – и это придало ей сил, укрепило решимость и помогло преодолеть страх.
Дуа – мусульманские молитвы, читаемые по особым случаям, в отличие от намаза – обязательной ритуальной молитвы. Их принято читать наизусть, но можно и импровизировать.
Наконец мы прибыли в клинику, и здесь мне пришлось узнать, каково это – когда тебе накладывают швы. Доктор хотел отослать Амми из кабинета, чтобы она этого не видела, но я вцепился в нее и не давал ей уйти. Пока мне зашивали руку, Амми молилась вслух, не обращая внимания на вопросительные взгляды врачей и медсестер. В те годы мусульмане в Америке встречались не слишком часто; что уж говорить о мусульманке – жене служащего ВМФ США, в бурке и молящейся вслух на арабском и урду!
Это чтение молитв, спокойное и решительное, эта готовность полностью положиться на Аллаха, невзирая ни на отчаянный плач ребенка, ни на недоуменные и осуждающие взгляды окружающих, стало для меня свидетельством веры, которое я не мог забыть никогда. В детстве мать научила меня многим дуа из Корана и хадисов, и все их я хранил в сердце своем, ибо знал их силу. Я видел, как эти молитвы укрепили ее в минуту страха и нужды; и это воспоминание оставило на мне след куда более глубокий, чем любые телесные шрамы.