Ищу мужа. Бывшим и боссам не беспокоить! - стр. 5

Всю вторую половину дня я мучилась вопросом: что мне делать с тем, что Третьяков меня не узнал?

Радоваться или рвать на себе волосы?

Конечно же, если бы мы столкнулись с ним случайно в людном месте и прошли мимо друг друга – это нормально. Я не стала бы так реагировать, но сегодня все было по-другому.

Собравшись духом и мыслями, я постучала в дверь кабинета генерального и, дождавшись ответа: «Да, войдите», вошла.

Геннадий Дмитриевич Третьяков собственной персоной восседал за своим столом, и его взгляд недовольного начальника не предвещал ничего хорошего.

И честно, я даже растерялась в первые секунды.

Последний раз я видела Гену в день своей свадьбы. И ведь одно его слово – и мой первый брак закончился бы, так и не начавшись, в тот же день, но он промолчал и, уходя с торжества, бросил на меня последний взгляд. Тот его взгляд я запомнила на всю жизнь – холодный лед! Бесчувственный айсберг, таким я его запомнила, таким увидела и сейчас. Но даже эта холодность не уменьшала его красоту и пронзительность.

Сначала воображение дало свое объяснение этому холоду – он ненавидит меня до сих пор! Но все оказалось более прозаично: он меня не узнал, а его взгляд всегда такой холодный, и без разницы на кого он смотрит.

– Машенька, вот последний отчет. – Моя начальница с невероятной легкостью для ее возраста и комплекции почти подлетела ко мне и запихнула в руки листы с отчетом. – Геннадий Дмитриевич нашел тут ошибки в датах и, соответственно, в цифрах.

Высказавшись, мамонтиха встала у меня за спиной и ненавязчиво подтолкнула меня в спину, поближе к столу Гендира. Я не упиралась и больше была увлечена документами, которые у меня в руках, чем реакцией генерального. Это позволило отвести взгляд от привета из прошлого, от Третьякова.

– Странно, я же все проверила, исправила и сохранила, перед тем как отправить на печать.

В своей работе я за столько лет собаку съела и знала точно, что в последнем отчете, который отправила на печать, нет ошибок. И я была права: достаточно было взглянуть на порядок столбцов в таблице. Это не мой отчет! А тот, что сделала Игнатьевна, это она выставляет столбцы не в том порядке, только порядок был изменен уже год как. Именно этот отчет я правила сегодня утром. Там потому и ошибки постоянные, что формулы новые, а столбцы старые.

Тоже мне, два начальника: одна не посмотрела, что отдала на проверку генеральному, а второй – что отчет не той формы.

Но как получилось, что отчет не тот? Я ведь сама отправила его на печать после сохранения в папке квартальных отчетов отдела кадров.

Из задумчивости меня вырвал знакомый мужской голос. Что могу сказать, время сделало его строже, но моя реакция на него не изменилась. Вдоль позвоночника побежали мурашки, и смысл слов дошел до меня не сразу.

– Лидия Игнатьевна, как бы ни портачили ваши подчиненные, вы должны были перепроверить документы дважды, прежде чем предоставить их мне. Вы руководитель или кто?

Когда я поняла, о чем он говорит, и посмотрела туда, куда смотрел он, а именно в сторону моей начальницы, то тут стало страшно, за нее страшно. Третьяков не кричал, да он даже не повысил голос, но мамонтиха стала белее снега и, казалось, вот-вот упадет замертво.

Что ж, будем спасать, решила я, а то Мажор Моржовый окажется прав, и придется скорую вызывать. Без медиков точно не обойтись, сама я ее не откачаю.