Ищу квартиру на Арбате - стр. 2
Разбуженная нетерпеливым тонким пальчиком металлическая махина рассерженно охнула и с тяжелым лязгом медленно двинулась вниз. Недовольно, как определила для себя Катя, уже приготовившись извиняюще улыбнуться перед спускавшейся раздраженной спросонья кабиной.
Дверь раскрылась бесшумно, быстро и гостеприимно. Катя видела сотни московских лифтов за годы работы с недвижимостью, но тут оробела. Что-то в этом представителе семейства лифтовых было неправильным, хотя, вроде, все на месте: тусклая лампочка в потолке, спрятанная за решеткой, чтобы не выкрутили.
В каждом, даже самом приличном старом доме лифт всегда отличался «советским» характером, что не ускользало от глаз дотошных клиентов – иностранцев. Однажды, чтобы не ударить в грязь лицом, Катя побежала в соседний хозяйственный магазин, где купила тазик, желтые резиновые перчатки и средство для мытья полов.
– Вам какое? – спросила продавщица, с интересом изучая высокую молодую женщину в светло-розовом брючном костюме.
– Мне все равно, девушка, пожалуйста, поскорее, а то он сейчас приедет…
– Кто приедет?
– Да неважно. Сколько с меня?
Катя вернулась в подъезд, присела на корточки и начала отмывать лужу в кабине лифта. Она выскочила из лифта и спрятала таз с тряпками и перчатками под скамейку возле подъезда в самый последний момент.
– Уф, успела, – подумала она и приветливо помахала шедшему в ее сторону клиенту.
«Третий», – зачем-то отчиталась Катя перед лифтом и нажала кнопку.
Лифт вздрогнул и послушно закрыл двери.
«Что-то с ним не так», – уже отчетливо поняла Катя, но слишком поздно.
Набирая скорость, лифт устремился не вверх, а вниз – в черную, бесконечную неизвестность.
У Кати перехватило дыхание, спина взмокла. «Нееееееет! Этого просто не может быть!» – лихорадочно твердила она себе. Лифт со скоростью самолета летел на дно шахты-пропасти, ведь где-то же оно все равно будет?! Счет жизни шел на секунды…
– Папа, папочка, умоляю, спаси меня, мне страшно! – закричала она, забарабанила в двери и тут же лифт с оглушительным грохотом врезался в подземную твердь – разбился, разлетелся на осколки, и в эпицентре удара она, Катя, остатками ускользающего навеки сознания услышала мелодичный звон – однообразный, меланхоличный, неуместный в оглушительной тишине, которая всегда повисает в первые секунды после катастрофы.
Телефон на тумбочке не унимался. Видимо, кто-то не знал о стандартных для вежливых людей пяти гудках, после которых воспитанный человек отменяет звонок, понимая, что абоненту не до него. Впрочем, вежливые люди не звонят в четыре часа утра.
Катя, еще не понимая, где она находится, взяла трубку. Вряд ли ее ожидало что-то хуже падающего в бездну лифта.
– Это Алик. Катя, помнишь меня?
– Конечно, помню. Что-нибудь случилось?
– Да. Случилось. Сеня, то есть Семен Георгиевич. У него рак. Он просил, чтобы ты приехала. Попрощаться. Билет доставят через час, если, конечно, ты согласна.
Катя молчала.
– Ты согласна? – с нажимом повторил голос.
«Шестерка Семена, такой же, как был», – с отвращением подумала Катя и ответила:
– Согласна.
Положив трубку, она свесила ноги с кровати и тут же услышала шорох за дверью.
– Мам, что случилось? – приоткрыла дверь Соня.
– Близкий мне человек умирает. Он попросил, чтобы я приехала.
– А я знаю его?