Исчезнувший - стр. 21
– Ну, завела шарманку, – издала тяжелый вздох Степанида.
– И завела, так что? Ты у нас энта самая, сфера обслуживания, так обслуживай с улыбочкой, а не крысься, точно бобылка перезрелая.
– Баба Клава, мне на работу через час, – взмолилась женщина, стоящая за бабусей. – Пропусти меня, я быстренько заберу то, что нужно, и уйду. А вы тут со Стешей развлекайтесь сколько душе угодно. У нее-то рабочий день идет, ей торопиться некуда.
– Не встревай, Анна, без тебя знаю, что и как мне делать, – отбрила женщину бабуся. – Твоя библиотека никуда от тебя не денется. И не делай вид, что туда толпами ходят, что и часок лишний задержаться не можешь. Когда к тебе последний раз читатель заходил? В позапрошлом году? Так и есть, память у меня отменная. Василь Степаныч подсобника своего присылал, чтоб книжку по какой-то там динамике в запасниках отыскал. Тогда, кстати, ты им не помогла. Только время на твою библиотеку зря потратили.
– Ладно, баба Клава, выбирайте уже товар, – махнула рукой Анна и обреченно уставилась на витрину.
– Вот так-то лучше, – удовлетворенно кивнула бабуся. – Итак, Степанида, подай-ка мне вон тех сосисок, что в упаковке желтенькой. Да срок годности проверить не забудь. Я хоть и слепая, да не безмозглая. Если что, верну все подчистую.
– Знаю я, знаю, – проговорила Степанида. – Ученая уж.
– Вот и ладненько. Потом мне сметанки, той, что с котиком, подай. Одну баночку, но большую, – продолжала баба Клава. – И рыбки в баночке. На кило триста. Внучата обещали пожаловать со дня на день. Пивка им прихвачу с селедочкой. Порадую малышей.
– Твоим малышам уж шестой десяток пошел. Могли бы и сами себе пиво купить, – подал реплику усатый дядька. – Балуешь ты их, баба Клава, почем зря, балуешь.
– Это мое дело, кого баловать, а кого хлыстом гонять, – отбрила дядьку баба Клава. – Пиво дай мне самое дорогое. На семье не экономят.
– Самое дорогое – «Бавария» в жести, – пробежав глазами по полкам с алкоголем, сообщила Степанида. – Сто десять рублей за банку.
– Жесть! – Слово баба Клава произнесла, точно выплюнула. – Это та, что бомжи на помойках собирают и в утиль сдают? Не нужна мне твоя «баварья». Давай в стекле.
– В стекле из дорогого только «Козел», – ехидно хихикнула Степанида.
– Намекаешь, что внучок мой в полицаи подался? – сощурилась баба Клава. – Не трудись, Степанида, меня это не заботит. «Козла» так «Козла». Загружай восемь бутылей.
Степанида послушно выставила на прилавок бутылки. После этого пошли консервы, мясные продукты и хозяйственные товары. Закупалась баба Клава минут двадцать. У местных, привыкших к причудам бабуси, и то терпение подходило к концу, что уж говорить про неподготовленного Крячко. Он переминался с ноги на ногу, облокачивался на прилавок, сгибался пополам, разминая затекшую спину, но в итоге все же не выдержал. Решительно прошел в начало очереди и, не говоря ни слова, принялся кидать выбранный бабусей товар ей в рюкзак.
Очередь оторопело наблюдала за происходящим, ожидая реакции бабы Клавы. А та и сама не знала, как отреагировать на подобную бесцеремонность. Рот раскрыла, а слов-то и нет! Одна Степанида наслаждалась происходящим. Еще бы! Впервые за десять лет, что она торговала в местном магазине, кто-то сумел вывести бабу Клаву из равновесия, да еще и дара речи лишить. Бабуся смолоду за словом в карман не лезла, а уж под старость и вовсе язвой непревзойденной заделалась. А тут, на тебе, стоит и слова вымолвить не может.