Исчезнувшие. Последняя из рода - стр. 9

– На собаку? – повторила я. – Ты шутишь?

– А на кого?

– Для начала – на кого-то голодного, а ещё замёрзшего и промокшего до нитки.

– Я тоже голодный. И я воббик.

– А я – даирн. Кто же ещё! – с гордостью заявила я.

Тоббл издал писклявый звук – так он смеялся. Надо же: воббики ещё и смеяться умеют…

– Ага, тогда я четырёхголовый лесной эльф. – Он прищурился. – Семейство волчьих? Похоже. Но у тебя золотистый мех, значительно мягче волчьего. Хм-м. Ты умеешь перелетать с места на место, как белка-летяга. И на твоём животе сумка, как у сумчатых. На передних лапах большие пальцы, какие обычно у собак на задних. А ещё ты прямоходящая особь женского пола…

– Спасибо за наблюдение.

– …и ведёшь себя почти как человек.

Пока мы шли, Тоббл обходил меня то с одной, то с другой стороны.

– Однако я только что видел, как люди тебя чуть не убили. – Он опять оббежал меня и посмотрел, наклонив голову набок. – Нет, это понятно, люди славятся тем, что убивают друг друга.

– Я – даирн, – твёрдо повторила я. – А ты – воббик. И кстати, даирны едят воббиков – это тебе на заметку.

Тоббл фыркнул.

– Даирнов больше нет. – Он сказал это будто прописную истину, вроде того, что вода – это жидкость.

– Да, но только вот она я, стою перед тобой, промокшая, продрогшая и жутко голодная. Сейчас нас и правда осталось не так много, как раньше, но поверь, я знаю, из какого я рода.

Мы залезли по скале, что была со стороны моря, и наконец добрались до леса. Дождь не переставал, но теперь нас укрывали раскидистые ветви деревьев.

– Я только одного не понимаю, – не успокаивался Тоббл. – Ведь даирнов… больше не существует. – Он произнёс это очень тихо, будто рассказывал страшную сказку. – Так мне мой папа говорил. И бабушка так говорила. И прабабушка. Вы же, прости за это слово, оно такое резкое, – вымерли.

Я остановилась и вытянулась во весь рост. Сейчас я нависала над воббиком.

– Теперь мне точно придётся тебя съесть.

– Ты меня спасла. Ты не сможешь после этого взять и съесть меня!

– Я ведь не существую, а значит, запросто могу.

Хоть я и говорила шёпотом, всё равно получилось достаточно громко, и я напомнила себе, что нужно быть тише.

– Так не пойдёт. Это невежливо.

Тоббл отвернулся, поднял один из хвостов и начал его вылизывать.

– Итак, кто были те люди, что пытались убить тебя?

– Браконьеры, – ответила я. – Ты меняешь тему разговора.

– Ну вот, что я и говорил, – улыбался Тоббл. – Ведь браконьеров воббики мало интересуют.

– Может, потому что на вкус ты как черепаха.

– Теперь тебе спасибо за наблюдение.

– Они убивают нас ради меха, – ответила я.

– А можно потрогать? – спросил Тоббл, показывая на мою переднюю лапу. Я пожала плечами, а он тихонько похлопал меня по ней. – Он даже мокрый – невероятно мягкий, – изумился воббик.

Я снова пожала плечами.

– Папа говорит, что сегодня на нас только ленивый не охотится.

Вдруг треснула ветка, Тоббл схватил меня за руку, и мы замерли.

Я принюхалась, а воббик повернулся левым ухом в сторону, откуда раздался треск.

– Там! – показал он. – Они нас обнаружили!

Я жестом показала воббику пригнуться, хотя это было совсем не обязательно – даже стоя на цыпочках, воббик ниже любого даирна, стоящего на четырёх лапах.

Перебегая от дерева к дереву – я первая, Тоббл за мной, – мы старались делать это как можно тише.