Исчезнувшее свидетельство - стр. 36
– Можно назвать сразу несколько версий.
– Хотелось бы их выслушать.
– В журнале «Московский телеграф» Николай Полевой писал о Пантелеймоновом монастыре, что находился «во Пскове, в бору, при устье реки Черехи»: «Митрополит Евгений полагает, что из сего последнего взят Апостол, надписанный Зосимою… Не отсюда ли достался графу А.И. Мусину-Пушкину сборник, в котором нашел он “Слово о полку Игореве”?» Как видите, данная версия объясняет происхождение приписки в Псковском Апостоле. Что вы на это скажете?
Пташников прямо не ответил историку:
– В псковском соборе Иоанна Предтечи в заложенных камнями проломах обнаружили тайники, заполненные небольшими, для «домашнего употребления», иконами и деревянной церковной утварью. Иконы относятся к четырнадцатому веку, а его можно назвать «золотым веком» псковской живописи. Может, не случайно и приписка к Апостолу появилась поимерно в это же время, когда расцвет церковной живописи совпал с подъемом интереса к книжной культуре? И еще одно совпадение: в результате последних исследований выяснили, что собор Иоанна Предтечи на реке Великой построен в первой половине двенадцатого века, то есть буквально за несколько лет до создания «Слова о полку Игореве». Может, в том же двенадцатом веке один из списков «Слова» попал в Псков и именно с него Домид сделал приписку в Апостоле? – вслух размышлял краевед.
– Значит, версия вполне убедительная? – спросил его Окладин.
– Если бы Мусин-Пушкин приобрел список «Слова» в Пскове, то Калайдовичу, который обнаружил приписку в Псковском Апостоле, не составило бы большого труда выяснить это.
– Возможно, Калайдович и нашел псковский след, но промолчал, избегая лишних неприятностей. Перехожу ко второй версии. Евгений Болховитинов, который был в близких отношениях с Бантышем-Камен-ским и потому мог знать подлинный источник приобретения, говоря о Мусине-Пушкине, написал на книге первого издания «Слова о полку Игореве»: «Он купил ее в числе многих старых книг и бумаг у Ивана Глазунова, все за пятьсот рублей, а Глазунов после какого-то старичка за двести рублей».
– Если бы так было на самом деле, Мусин-Пушкин не придумывал бы длинной истории со Спасо-Ярославским Хронографом, – хмуро заметил краевед.
– Можно предположить, что от упоминания Глазунова граф вынужден был отказаться по какой-то неблаговидной, но убедительной причине.
– Слушаю вашу третью версию.
– В августе 1792 года в должности обер-прокурора Синода граф Мусин-Пушкин приехал в Ярославль и потребовал, чтобы «из числа найденных в библиотеке дома его преосвященства пяти хронографов и шестой степенной, представлены были к личному просмотрению его превосходительству три хронографа, имеющие содержание относительно российской истории, и четвертую книгу степенную». Таким образом, он затребовал только те рукописи, которые поступили в Ярославский архиерейский дом из Ростовской консистории. Архиепископом там был Арсений Верещагин, их связывала давняя и тесная дружба. Сохранился дневник Верещагина, в котором часто упоминается имя графа, но отсутствуют записи с 1792 по 1796 год. Карамзин считал, что «Слово о полку Игореве» было приобретено в 1795 году. Возможно, отсутствующая часть дневника помогла бы ответить на вопрос, где и как был приобретен список «Слова». Не удивлюсь, если там был указан какой-нибудь ростовский монастырь.