Исчезнувшая - стр. 33

Я счастлива, что не состою в этом клубе. Я не участвую в эмоциональном принуждении, не заставляю Ника играть счастливо-пришибленную роль – кивать, как китайский болванчик, ходить день-деньской с приклеенной улыбкой, беспрекословно выносить мусор, – в общем, изображать сладенького муженька. Мужчина мечты каждой женщины созвучен образу идеальной женщины в воображении мужчины – пылкая, нежная, любит секс и крепкие напитки.

Мне нравится считать себя достаточно зрелой и опытной, чтобы понимать: Ник любит меня всегда. И не требовать постоянных подтверждений. Мне не нужно помыкать жалкой дрессированной обезьяной, чтобы поднять себя в глазах подруг. Я разрешаю ему быть самим собой, и меня это нисколько не напрягает.

И я не знаю, почему женщины считают, что это так трудно.

Когда после обеда я возвращаюсь домой на такси, рядом останавливается автомобиль, из которого выходит Ник. Он ожидает меня на тротуаре, с широченной улыбкой на лице:

– Малыш!

Я с разбега кидаюсь ему в объятия, Ник прижимается небритой щекой к моей щеке.

– И что ты делал сегодня вечером? – спрашиваю я.

– Ребята затеяли в покер играть после работы, ну, я и решил посидеть с ними. Надеюсь, ты не в претензии?

– Конечно, – киваю я. – Надеюсь, это поинтереснее, чем мой случай.

– А с кем ты встречалась?

– Да с Кэмпбелл, Инсли и их дрессированными обезьянками. Скукотища. Ты счастливо отделался. Нет, в самом деле, просто везунчик.

Ник подхватывает меня на руки – на свои сильные руки – и несет по ступенькам.

– Боже, как я тебя люблю, – шепчет он.

А потом мы занимаемся сексом, пьем крепкие напитки и сладко спим до утра, зарывшись в простыни, на нашей огромной мягкой кровати. Бедная я, бедная.

Совета Го, что касается выпивки, я не послушал. Прикончил в одиночку оставшиеся полбутылки, но все никак не мог успокоить расшалившиеся нервы. Казалось, вот-вот засну, и тут адреналин давал мне пендаля. Глаза закрывались, голова опускалась на подушку, но в следующий миг я видел свою жену: светлые волосы слиплись от крови, она плачет, слепая от боли, и ползает по полу в нашей кухне, и повторяет мое имя: «Ник, Ник, Ник!»

Я отхлебывал снова и снова из горлышка, тщетно пытаясь погрузиться в сон. Сон, он как кот: приходит тогда, когда ты перестал обращать на него внимание. Я лакал виски и повторял мысленно: «Прекрати думать. – Глоток. – Освободи разум. – Большой глоток. – Прямо сейчас, без шуток, освободи разум. – Глоток. – Завтра ты должен быть бодрячком, ты должен выспаться!» Большой глоток.

Я забылся зыбким сном ближе к рассвету и через час проснулся с похмельем. Не то похмелье, от которого ты не способен даже шевельнуться, но все равно неслабое. Я был унылым и ватным. Тугодумным. Может быть, все еще слегка пьяным. Я с трудом забрался в «субару», принадлежавшую Го; ноги отказывались идти, словно чужие. Да, своего автомобиля я на время лишился, полиция забрала его для тщательной экспертизы, как и мой ноутбук. Просто формальность, как меня уверяли. Я поехал домой, чтобы переодеться во что-нибудь поприличнее.

Три полицейские машины торчали в окрестностях моего дома, а рядом крутились мои немногочисленные соседи. Карла не было, но присутствовали богомолка Джен Теверер и Майк, отец тройни трехлетних карапузов – Тринити, Тофера и Талуллы. («Я ненавижу их всех только из-за их имен», – сказала как-то Эми, очень придирчивая ко всему новомодному. Кстати, когда я заметил, что одно время ее имя было очень популярным, она заявила: «Ник, но ты же знаешь историю моего имени!» Но я так и не понял, что она имела в виду.) Джен кивнула издали, не глядя мне в глаза, зато Майк подошел сразу, едва я покинул автомобиль.