Исчезающий: За горизонтом событий - стр. 7
– Не скрою, я очень рада была с тобой повстречаться. Возможно, это прозвучит романтично, но ты лучший из прочих.
– Прочих?
– Они и одного перемещения не переживали, – продолжала она, не обращая внимания на мой вопрос, – теряя энергию, погибали на этапе первого секса. А ты до сих пор держишься! Мало того, даже сопротивляешься!
Когда Ксюша закончила свою мысль, паренек уже лежал на тускло-белой плитке магазина. Он смотрел на меня потухшим взглядом и даже не пытался ничего произнести. Еще немного подержав ладонь на чакре, я оторвал ее и, не дожидаясь никаких слов, вернулся к диалогу:
– Антон был сытным, – сказал я. – Скоро приду за тобой.
Из динамика послышался заливной смех. И если раньше он меня просто раздражал, то сейчас выводил из себя.
– Андрей, это только разминка. Ты не выберешься из Шахт, уверяю тебя. Останешься там вместе со своей мамашей. Но не переживай, твой учитель и за игрушку свою не забыл. Даша отправится вслед за тобой.
Я вспомнил о Даше. Об обещании позвонить ей или приехать. Возможно, мне стоило сперва приехать к ней и вместе направиться сюда. Держа тревогу в узде, я твердил себе, что, постфактум, все всегда складывается гораздо более гладко, нежели представляется в пиковый момент стресса.
Выдохнув, я решил ничего не отвечать, вместо чего положил трубку и бросил телефон на грудь паренька. К тому моменту он не дышал. Просканировав тело и убедившись, что сущность отправилась обратно в лимб, я заметил пятилитровую бутылку под стеллажом. Но, прихватив ее и направившись к выходу, меня остановил тяжелый визг кассирши:
– Ты что с ним сделал?!
Я прикинул, что даже после двух марафонов подряд человек будет гораздо более энергично кричать.
– Освободил его. Заодно нашел воду.
Не услышав ничего в ответ, я вышел из магазина, сел в машину, закурил сигарету и направился в сторону дома бабушки.
Проезжая с детства знакомые улицы, я впервые ощущал себя здесь чужаком. Человеком, которого отвергали даже грязные облака. Я осматривал знакомые по предыдущим проекциям местечковые бутики, табачные лавки и супермаркеты, и не видел ничего, кроме тусклых огней и непонятно для кого освещавших улицы. Проехав центр города, я проследовал в район ХБК, после чего, свернув в сторону дома бабушки, попал на ухабистую дорогу. Моя подвеска громыхала так же, как внутреннее чувство тревоги. А пальцы отбивали ритм, доносившийся из колонок.
Остановившись возле дома, я прихватил бутылку с водой и зашел в калитку.
– Воду привез? – спросил отец, куривший возле домовой двери.
– Отвоевал, можно сказать, – произнес, демонстративно подняв бутылку.
– Тогда пошли, – он бросил окурок на землю.
Приглядевшись, я отметил про себя, что папа выглядел так же, как кассирша. Его уставший вид подкреплял мою тревожность и, не долго думая, я приступил к сканированию. Ловко улавливая флешбеки из жизни отца, мне оставалось не утонуть в потоке информации. Навязчиво проникая в мою голову, формируя размытые образы, они являлись подобием тени силуэтов, танцующих под фонарным столбом в ночи. Это не было визуальным шоу, я не увидел ни одной картинки: ни размытой, ни четкой. Вместо них возникающие из ниоткуда формулировки, больше похожие на собственные догадки. Я бы их так и воспринимал, будь я собой в изначальной проекции. Но проходя в дом вслед за отцом, я был совсем иной версией себя. Человеком, при считывании других людей, полностью опирающимся на хаотичные умозаключения, являвшиеся истинной в последней инстанции. Человеком, который смог объяснить прижимистость своего отца тяжелой жизнью в юности, а серьезность – суровостью окружающей среды. Но одно мне оставалось неизвестно: отчего он внешне смахивал на ожившего мертвеца, а не на живого человека. И, продолжая его сканировать, я уже стоял возле кровати, на которой лежала бабушка. Не обращая на нее внимания, желая довести задуманное до конца, мною была предпринята одна попытка за другой. И в момент, когда мне стало понятно, что я впустую расходую энергию, которой у меня не много даже с учетом двух опустошенных сущностей, я оставил отца с его прошлым в покое.