Исчезающий: За горизонтом событий - стр. 17

Повернувшись в сторону девушки, я увидел на ее шее шрам шириной с указательный палец. Эта находка не вызывала никаких эмоций, кроме желания осмотреть ее с головы до ног. И, проводя по ней взглядом, я находил похожие шрамы на локтях, запястьях.

Увидев мое любопытство, она накрыла ладонями шрамы на запястьях.

– Быть может остановимся? – спросила девушка, слегка дрогнув голосом. Но только дрогнула она не доброжелательно, а так, словно милый голосок являлся фильтром для зловещего, холодного голоса, порождавшего тревогу вибрационной волной.

– Чуть позже, – ответил, решив, что неплохо было бы ее просканировать, – тут сугробы, ухабы. Если остановимся, то уже не выедем.

– А нам и не нужно выезжать, – произнесла она своим настоящим голосом, который был спрятал за милым голосочком.

Поняв, что мое грядущее противостояние с крадником-подселенцем усложняется параллельным вождением машины, я, сканируя ее, ответил спокойным тоном:

– У нас есть два варианта. В первом я останавливаюсь и выкачиваю из тебя все с потрохами. Точно так же, как ты опустошила… сколько? Пятьдесят человек, если не ошибаюсь?

Она, склонив голову, смотрела на меня. Я ожидал от нее ответа или, хотя бы, зловещей улыбки. И, не услышав ни того, ни другого, продолжил:

– Второй вариант больше похож на бред параноидального психопата, но я должен его озвучить. Ты мне сейчас обещаешь, что ни у кого и ни при каких обстоятельствах больше не будешь красть энергию, после чего мы расходимся как в море корабли.

– Ты считаешь воровство энергии моим желанием? – спросила она.

– Я не знаю, что вами движет, но мне это не нравится, – произнес, сильнее надавив на педаль газа. – Так же, как не нравится, что люди массово прыгают с мостов, словно это гребаный скай-парк, на котором не предусмотрен эластичный канат.

– Давай остановимся и я тебе все объясню? – внезапно предложила она.

Я не долго взвешивал ее предложение, по-прежнему держа в уме сложность одновременного контроля обстановки в машине и на дороге. И, немного ‘сев’ машиной в сугроб, я остановился на обочине. Глядя на нее, мне открывались новые места порезов на ее теле.

– Я не опустошаю мужчин полностью, – начала она. – Занимаясь сексом, беру ровно столько энергии, сколько мне хватит для спокойного существования на протяжении недели-двух…

– Какой миролюбивый суккуб, – произнес не без иронии. – Только как подселенец может экологично брать у человека энергию на две недели, если я, опустошив трех подобных тебе сущностей, отправил их в лимб и при этом к концу дня чувствую себя ходячим мертвецом?

– Я вообще с трудом понимаю слова, которые ты произносишь… «Суккуб», «подселенец», я ничего в этом не смыслю. Единственное, если ты так себя чувствуешь, значит в них было мало энергии, – пожала она плечами.

– Суккуб не знает, что такое суккуб, – недоверчиво произнес, – не верю.

Она подняла правую руку и повернула ладонь в мою сторону. А я, в свою очередь, напрягся, ожидая что она что-то выкинет. Но она ничего не выкидывала, что мне позволило немного расслабиться.

– Видишь, шрамы на пальцах? – спросила она.

– Вижу не только на них, – ответил, внимательно глядя ей в глаза.

– Это первый удар шашкой. Когда я, показывая, что сдаюсь, выставила руку. Но они были ослеплены жаждой крови…

– Кто «они»? – перебил ее.