Исчезающий: Инициация - стр. 39
Я вдумался в то, что он сказал и на секунду подвис. Выходит, все то, что мы считаем важным в этой жизни, в мире сопричастности всего лишь пшик. Зачем тогда беседовать о маловажном, то есть, о каких-то там «разговорах» на низких вибрациях? А тогда к чему я устраиваю звон по тому, чьего ухода из жизни так желал? Почему я отчаянно защищаю собственное эгоцентричное Я, вылезшее из-за издаваемых подсознанием звуков, которое завладело сознанием, а то, в свою очередь, ртом? Тогда, быть может, вся атрибутика успешной жизни, в виде машин, квартир, ради которых мы тратим часы жизни, как те колхозные девочки, тратящие на китайское дерьмо с грубо завышенной стоимостью, является пшиком…
Подловив себя на том, что мой ум заходит за разум, я прервал размышления, и произнес запоздалый ответ:
– Тут я абсолютно согласен.
Я чувствовал, что он устал. Но, возможно, мое внутреннее ощущение – всего лишь подавленная негативная эмоция, не имеющая ограничений в момент работающего сознания? Такой круговорот чувств, в который можно погрузиться лишь одним единственным способом. Способом, размывающим границы подсознания. Обостряющим сенсоры, как чертов «Эппл»обновляет мозги телефона. Только если тот обновляет их техническим методом раз в год, то мои сенсоры, являющиеся мозгами, обостряются каждую секунду. А они намного острее в собственных проекциях, которыми мы так усердно нагромождаем свою центральную нервную систему, спрявляющуюся влиянием бытия через раз. Но острее они лишь потому, что у техники «Эппл» нет никаких проекций. У нее, как у среднестатистического человека, есть только интернет и соцсети.
Странным путем выйдя от духовного к материальному, я взглянул на Борю.
– Я чет устал. – Сказал он, опустив голову к столу.
– Может, присядем на диван? – ответил, будто для меня является новостью эта его объявленая усталость. – Включим телек. Комедию какую-нибудь.
– Слушай, ты как будто читаешь мысли!
«Это ты еще не научился слушать мои, – подумал я, – А то мы бы сейчас вместо посиделок на диване, бродили по бескрайним просторам коллективного сознания в поисках ключа к двери, за которой прячется та самая энергия, которая могла бы поменять общественное сознание. Естественно, если нас двоих воспринимать как коллектив, а все остальное население – как общество».
– Слушай, а ты никогда не задумывался, что если бы в рамках концепции по трансформации общественного сознания было заложенно ложное убеждение, в котором наши футболисты – лучшие, то они бы и правда были таковыми? – вдруг спросил Боря.
– Никогда не думал, – ответил, обрабатывая поступившую информацию.
– Проще говоря: наше общество, то есть сто сорок миллионов людей, стали бы силой, которая своей энергией мысли сдвигает в сторону ярлык, укоренившийся в их предыдущем, не трансформированном сознании. Это как пространство вариантов. Слышал о таком? – последние слова он произнес с такой гордостью, будто пространство вариантов это его изобретение.
– Конечно! Об этом же говорят все, кому не лень, – соврал Боре, чтобы тот немного приземлился.
– Черт! – сжав кулаки, он снова опустил голову. – Я думал это мое изобретение!
«А что если пространство вариантов и правда изобрел Боря? – подумал я. – Вот он сидит тут и никуда не выходит, и все вокруг думают: «Вот, Боря, просирает свою жизнь впустую». А он хихикает у себя в комнате, считая нас всех кретинами, которых уже не спасти. Что если золотые годы своей жизни он спустил на то, чтобы изобрести для нас пространство вариантов, в котором мы – всего лишь следствие огромной цепочки вариантов наших предков? А предки, в свою очередь, следствие цепочки своих предков…».