Ирландец. «Я слышал, ты красишь дома» - стр. 9
– Это сам старик предложил все уладить или ты? – быстро спросил Джимми.
– Я поднял вопрос, но наш друг очень открыт в этом плане.
– Что он сказал по этому поводу?
– Он очень открыт в этом плане. Сказал, давайте после свадьбы сядем с Джимми у озера. И все, как полагается, утрясем.
– Хороший он человек. Такой вот он, Макги. Вырваться к озеру, а? – Джимми произнес это так, как будто сдержанность вот-вот ему изменит, но сдержался.
– Хоффа всегда стремился утрясти всю эту херню с самого начала.
Джимми тогда все чаще и чаще величал себя Хоффа.
– Лучшего момента не будет, чтобы все утрясти, – весь город соберется на эту свадьбу, все заинтересованные лица, – напомнил я. – Так что уладь все.
– Хоффа с самого начала только и думал о том, как все эту херню уладить! – проорал он в трубку, видимо, на тот случай, если кто-то в Лейк Орион еще его не услышал.
– Джимми, я понимаю, что ты понимаешь, что это необходимо уладить, – продолжал я, – нельзя все так оставить. Знаю, что ты пыжишься, пытаешься что-то там разоблачить. Но думаю, ты все это не всерьез затеял. Джимми Хоффа – не крыса и никогда ею не был, однако… все кругом озабочены. Люди ведь не в курсе, они не понимают, почему ты так сильно расшумелся.
– Черта с два Хоффа не всерьез затеял это все. Погодите, вот Хоффа вернется, просмотрит бумажки профсоюзные, и тогда вы поймете, отчего он так расшумелся.
Я все-таки кое-чему научился от моего старика – не первый день возле него крутился. И по голосу могу понять, что человек затевает. И тогда мне показалось, что Джимми вот-вот сорвется и тогда его уже не удержать. Что я уже не смогу его взнуздать. Джимми был прирожденным профсоюзным переговорщиком и в тот момент был убежден, что силен и что ему есть что предъявить из документов.
– Джимми, вспомни о том деле прошлого месяца. О том джентльмене из Чикаго. Нисколько не сомневаюсь, что все кругом считали его неприкасаемым, и он сам тоже так считал. Его проблема состояла в том, что он позволял себе необдуманные высказывания в адрес наших друзей.
Джимми понимал, о каком «джентльмене» идет речь. Я имел в виду его приятеля Сэма Джанкана (Момо), чикагского босса, которого недавно убрали. Иногда я выступал посланником между Джимми и Момо, всегда передавая все только на словах, никаких записок.
До того как его убрали, Джанкана имел огромный вес в определенных кругах и его имя не сходило с заголовков газет. Момо решил перебраться из Чикаго в Даллас. В его братве был и Джек Руби[7]. Момо владел казино и в Гаване, потом вместе с Фрэнком Синатрой они открыли казино на озере Тахо. Он встречался с одной из сестер-певиц Макгуайр. С Джоном Кеннеди у них была одна на двоих любовница – Джудит Кэмпбелл. Это было в период президентства Джона, когда они вместе с его братом Робертом использовали Белый дом как номер мотеля для интимных встреч. Момо помогал Джону Кеннеди во время избирательной кампании. Только потом Кеннеди всадил ему нож в спину. Ну а Момо решил отыграться на Роберте.
То, кем был Джанкана и в чем он был замешан, нагляднее всего свидетельствует статья в журнале «Тайм», опубликованная за неделю до расправы. В ней говорится о том, что Рассел Буфалино вместе с Сэмом Джанканой по заданию ЦРУ в 1961 году участвовал в подготовке вторжения на Кубу в заливе Свиней, а в 1962 году – в подготовке покушения на Кастро. Если и было что-то, способное свести Буфалино с ума, так это увидеть свою фамилию в газете.